Онлайн книга «Просроченное завтра»
|
— Гульнем! — улыбнулась Алена и хотела уже пойти за Кириллом наверх, но Полина вдруг снова сгребла ее в объятия, из которых было уже не вырваться. — Сумасшедшая ты, Аленка! Сумасшедшая! Но как же я рада, что у тебя все хорошо… Как же я за тебя боялась, когда подписывала твой смертный приговор… — Мне тоже было страшно, — не своим, глухим, голосом выдала Алена, вдруг почувствовав на ресницах слезы. — Ты не думай, что было легко… — А кому легко, никому… И Полина наконец отпустила ее. Алена быстро отвернулась, чтобы скрыть слезы, и побежала наверх. Она виделась с Полиной впервые после свадьбы. Предыдущие разы она приезжала с Димой всего на полторы недели. Успевали сходить к ее матери и к его матери и все. А сейчас возникло чувство, что они расстались с Полиной всего лишь вчера. Ну, может, позавчера, и за вчера столько всего произошло, что страшно сказать. Но сказать надо будет. Ступеньки закончились, картошка и огурцы отданы… Рубикон перейден — Алена перешагнула порог родного дома и закрыла дверь, как путь к отступлению. Кирилл с чемоданом зашел первым и загородил спиной мать и бабушку. Они только махнули друг другу рукой. А сейчас наедине как-то даже «привет» не выговаривался. Все было странным: и родным, и чужим одновременно. Алена давно стала чувствовать себя тут в гостях. Но чтобы вот так — чувствовать неловкость от объятий, такое случилось в первый раз. Наверное, она захлебнулась нежностью Полины. Большее ее изможденное тело принимать отказывалось. — С приездом! — сказала тихо мама, а бабушка просто обняла внучку. Алена заплакала, сама не поняв, отчего… И никто не понял. Тогда она, пройдя на кухню босиком по выработанной в Штатах привычке, задрала кофту — у нее был объевшийся животик. Втянуть его уже не представлялось возможным, но для пущей важности пришлось его все же выпятить. А потом и сказать, чтобы не висела тишина: — В феврале у нас с Димой родится сын. Она села, вдруг почувствовав слабость в ногах, но тут же вскочила, потому что жутко защипало глаза, а Алена не хотела разреветься по-настоящему. — Я умоюсь с дороги, — пролетела она мимо вжавшейся в стену коридора матери. — Дай мне халат. А «пожалуйста» уже добавила из-за закрытой двери ванной. Быстро намочив лицо и краснеющие глаза, она обернулась к матери, чтобы поблагодарить. Одежду она кинула в стиральную машину. Подобие стиральной машины. Умылась, стало легче — немного. — Мам, можно я куплю вам нормальную стиралку? Хотя бы узенький Индезит. — Не надо, — ответила мать сразу, подскочив со стула. Бабушка уже налила для нее тарелку щей. Алена посмотрела на них и почувствовала новый приступ тошноты. — Бабуль, я ела в самолете. Сейчас только чай хочу. С сухариком, если он есть? — Конечно, есть. Но тебе надо кушать. — Бабуль, завтра. Я посплю и буду есть завтра. Ночью встану и разогрею… Мам! — она обернулась к окну, в которое та смотрела. — И микроволновку нужно купить. Ну как вы так живете… — Нормально мы живет, — ответила тихо мать. — Мам, тебя вопрос денег волнует? — Алена присела на стул. — Я куплю тебе все на свою карту. Дима не узнает, если ты волнуешься… Но это глупость. Я и его матери сейчас что-нибудь куплю… — Ты за этим приехала? Чтобы нам что-нибудь купить? Я думала, ты соскучилась… — Мам… Ну не надо все в кучу. — Вам деньги сейчас самим нужны… — Мама, у нас есть деньги. Мы не на зарплату живем. У нас есть акции. У нас все хорошо. Мам, на последние в частном университете не учатся. — И как ты будешь с ребенком учиться? — Нормально. Люди рожать из офиса едут, а у меня будет еще пару недель после зимнего семестра. Потом осенью малыша легко можно будет оставить с няней на полдня. — Зачем сейчас рожать решили? Два года не подождать было? — выдала мать нервно. — Мам, решили и решили! — отрезала Алена и встав, прошла в прихожую к чемодану, свеча голыми пятками. — Тапки надень! — понеслось ей в спину. — Простудишься! А тебе простужаться нельзя. У нас холодно. Не Калифорния! — Да, не Калифорния, — буркнула себе под нос Алена и присела подле раскрытого чемодана. В основном она везла вкусности: орехи, сушеные фрукты, кофе, вяленую говядину, шоколад. Она выгрузила все это на стол и вернулась к чаю, который как раз немного остыл. — А Димина мама знает? Вы только нам не говорили? В голосе матери злость — Алена ее почувствовала и внутренне содрогнулась. — Нет. Скажу на днях. Иначе вы бы не разрешили мне прилетать. — А разве можно летать? — Мама, можно… Я знаю, что мне можно, а что мне сейчас нельзя. Я не дурочка… И я беременная, а не больная. Мне все можно. Даже вино можно. — Налить? — это она взглянула на привезенное дочерью мускатное шампанское. — Мама, ты чего злишься? — Ничего. Она села на стул. Рухнула. А бабушка продолжала стоять у плиты. — Бабуль, садись… — попросила тихо Алена. — Что будешь делать завтра? — спросила та, присев на самый краешек стула. Алена заметила, как бабушка постарела. Сдала лет на десять. Живя с невесткой. Комнату, раз Макс уехал, они решили сдавать. — Спать, бабуль. Я буду спать. А послезавтра поеду к свекрови. Но вернусь вечером. Такси возьму. — Почему не останешься у нее? — Мам, не хочу. Ты же знаешь, что она меня не любит. — На такси дорого, — вставила бабушка. — Не дороже денег. Я как раз обменяю доллары. — Только не ходи одна… — Бабуль, а с кем мне идти? Ну ладно, Кирилла попрошу… — А кроме Полины, ни с кем встречаться не будешь? Алена выдержала взгляд матери, не отвела глаз. — А с кем мне встречаться? У меня в городе друзей нет… Сердце бешено заколотилось, и Алена сглотнула, громко, чтобы проглотить его обратно, и схватилась за чашку, в которой чая осталось уже на самом донышке. — Мам, можно мне еще? Мне надо много-много пить… — Будут отеки… — Ничего не будет. Дай мне пить… Пожалуйста. — И с нашими девчонками не встретишься? — Мам, зачем? Я к вам приехала. Мне больше никто не нужен. — И Эльвире Львовне даже не позвонишь? Алена запила кислый комок страха сладким чаем, но он все равно не упал в живот. Тошнота не проходила. Это усталость — Алена хотела верить, что ее тошнит не от всколыхнувшихся в душе воспоминаний, о которых мать даже не догадывалась. |