Книга Невеста наместника, страница 47 – Наталья Караванова

Возможно, не хотел возвращаться, а может, потратил все свои силы на то, чтобы достучаться до нее раньше. Темери даже хмыкнула, подумав, часто ли духи-Покровители посещают общественные бани, и зачем им это нужно.

Смех получился громким и нервным.

Минуты шли, ничего не менялось, разве только за окном стало совсем темно.

Темери начала задремывать, когда, наконец, услышала на лестнице быстрые шаги. Конечно, тут же вскочила, готовая броситься навстречу с новостями… но тут же заставила себя остановиться. Вернулся — хорошо, значит, ничего непоправимого не случилось. А новости можно будет рассказать… спокойно. Может быть, дав благородному чеору время поужинать.

Дверь открылась. Чеор та Хенвил быстрым движением кинул на конторку у стены широкополую шляпу и перчатку. Мазнул по Темершане усталым взглядом, кивнул.

Как-то, где-то он успел сменить старую драную одежду на более новую, но куда менее заметную — темно-синий суконный кафтан, какой мог позволить себе не только ифленский дворянин, но и состоятельный мальканский горожанин, черные моряцкие штаны и сапоги, о каких мальканскому состоятельному горожанину возможно было бы только мечтать.

Повязки у него на голове уже не было. Очевидно, на руке тоже.

А еще он успел сбрить наметившуюся бороду и усы. Это было непривычно, и это непостижимым образом снова делало Шеддерика та Хенвила тем, кем он и был на самом деле, но Темери успела забыть — ифленским высокородным дворянином, светлым лордом, братом наместника.

— Ужин остыл, — сказала она тихо.

— Да, я сейчас.

Шеддерик потер лицо ладонями, ушел в спальню. Он выглядел смертельно уставшим, но Темери решила, что не станет подавать вида, что заметила. Как бы ей ни хотелось рассказать свои новости, новости из замка, вероятно, были не менее важными и спешными.

— Я позвал Янне, — услышала она из-за двери почти бодрый голос благородного чеора. — Он придет после ужина. Мне нужна его помощь, и я надеюсь на то, что вы убедите старого друга эту помощь оказать. Моего обаяния и наших давних с ним взаимных… уступок… может оказаться мало.

— Да, — поспешно отозвалась Темери, — Я скажу ему.

— Хорошо.

Шеддерик появился в комнате снова.

Темери встретилась с ним взглядом и замерла, не в силах понять, о чем вдруг замолчал, остановившись в двух шагах, ее собеседник. В глазах — и тень улыбки и тень сожаления…

А раньше всегда казалось, что у чеора та Хенвила вместо глаз два прозрачных куска льда.

— Я вижу, вы потратили время с пользой, — наконец улыбнулся Шеддерик. — Чего не могу сказать о себе. Бестолково прошел день…

Темери кивнула. И враз переменив решение, быстро сказала:

— Вас видели в городе. Я… у меня есть новости.

Улыбка исчезла с лица благородного чеора.

— Рассказывайте!

— Мы с Тильвой посетили квартальные бани. Я там подслушала разговор. Через стену, там деревянная стена, я сидела рядом.

— Случайно подслушали?

Темери подняла на Шедде виноватый взгляд. Рассказывать о Роверике сейчас ей не хотелось. Это увело бы от главной темы.

— Не отвечайте. Не важно. Рассказывайте!

Темери закрыла глаза и постаралась вспомнить каждое услышанное слово.

Ифленец выслушал новости с самым непроницаемым выражением, какое она только у него видела. Кивнул:

— Паук, значит… ладно. Что-то еще запомнили? Особенность голоса, я не знаю. Акцент…

— Это квартальные бани нижнего города, вряд ли там мог быть кто-то из ваших, с островов. Нет, это были мальканы… Про голоса. Первый, который сообщил новость, не знаю, такой резкий. Громкий. Как это сказать? Как у военного.

— Привык командовать?

— Может быть. Или рапортовать. Не знаю. Второй как будто отнесся к его словам несерьезно. Будто делал одолжение. Акцента я не заметила. Ничего такого.

— Благодарю вас, рэта Темершана Итвена.

Рэта… Темери покачала головой. Рэта Темершана Итвена. Звучит как чужое имя. Или, верней, как свое, но искаженное, неверное. Как если бы у маленькой девочки отобрали любимую куклу, посмеялись, изваляли в грязи, а потом вернули обратно.

Темери быстро отвела взгляд, чтобы светлый лорд не смог прочитать ее мысли.

Но светлый лорд заметил другое:

— Вы, кажется, тоже еще не ужинали? Идемте!

Еда успела остыть. Темери немного поковыряла ее ложкой, и стала смотреть как быстро, но аккуратно ужинает ее собеседник.

— Так не годится, — вздохнул он, заметив, что Темери едва притронулась к тушеному мясу. — Вас что-то беспокоит?

Она пожала плечами, но ответила честно:

— Вы же помните, почему я здесь. Вы надеялись, что мое появление в замке немного успокоит готовых начать восстание малькан… но я сейчас думаю… может, горожане сочтут, что согласившись на этот брак, с вашим братом, я предаю собственный народ? И…

— Что?

— Я не вижу, почему это не так. Не говорите ничего. Я знаю, что вы скажете, но я верю вам, вам самому, светлому лорду та Хенвилу. И не знаю, кто мне друг, а кто враг.

— Так вы все же считаете меня другом? — приподнял брови ифленец, — приятно слышать.

Темери словно не слышала.

— Да, я знаю, в лесу, и потом, на реке, мы были союзниками, нам некуда было деваться друг от друга. Но сейчас…

— Действительно. Сейчас у вас куда больше возможностей. Вы всегда можете не только договориться с повстанцами, но и возглавить бунт.

Она нахмурилась: Шеддерик словно нарочно старался заострить разговор, превратить его в ссору. Впрочем, он часто так делал, и Темери решила не поддаваться.

— Вы же понимаете, что если б я действительно собиралась все это… ну, уйти, присоединиться к повстанцам… я бы вам сейчас этого не говорила? У меня же была возможность уйти, помните? Много раз была. Но я здесь.

— Да, простите. Меня это немного удивило.

По губам Темершаны скользнула мимолетная улыбка:

— Меня тоже. Но я, наверное, привыкла к вам. И не хочу, чтобы вас убили.

— И на том спасибо. И все же вам кажется, что вы кого-то предаете. Кого?

— Людей, которые могли бы на меня надеяться… нет, не так. Я боюсь, что когда вы объявите о моем возвращении, меня будут… презирать. Словно я предала себя и перешла на сторону врага.

— И все же вы здесь.

— Я обещала.

Шеддерик несколько мгновений смотрел на нее почти с изумлением. Отложил столовый прибор, выпрямил спину:

— Только поэтому?

— Я уже сказала. Я вам верю. И остальное… не так важно. Ведь я не была в Тоненге больше десяти лет. Я ничего и никого не знаю.