Онлайн книга «Еврейка»
|
Она с надеждой смотрит на дочь, выглядывая из ванной комнаты, под глазами у неё свежие потёки краски. — Ты уже ни с кем гулять не в состоянии, мама. А я точно найду там работу, да, ждут меня там? — Везде что-то есть. — А замуж? В той дыре, куда мы из-за него переедем, я смогу кого-то найти или мне в центр ездить? Тебе вообще кто важнее, мама, я или он? — А тебе? Валентина Николаевна зовёт: — Пиня, Пиня, домой! Под пустую руку, замершую в воздухе, ныряет большая голова, поднимает её, прижимается тёплым телом, тяжело и громко дышит. Валентина может ощутить на лице пар, исходящий из огромной пасти. Валентина Николаевна встаёт, держится за ошейник, это удобно, он почти достаёт ей до талии. — Домой, Пинечка, домой. Проходит несколько минут, и Пиня наконец понимает, кто сегодня ведёт, делает шаг, ещё шаг, Валентина послушно, но неуверенно следует за ним. В голове у неё что-то шумит, и этот шум, и тёплая шерсть пининой шеи, и гладкая кожа широкого ошейника, который они выбирали с мужем вместе незадолго до его смерти — всё это придаёт ей уверенности, не позволяет окунуться в темноту паники и беспомощности. Пиня замедляет шаг. — Я иду, я иду, — говорит она то ли собаке, то ли мужу, которого рядом нет. Пиня привёл маму домой, посадил в кресло, и дочь далеко не сразу поняла, что в доме не так. Только через час она смогла оторваться от компьютера, тяжело поднялась и, в очередной раз споткнувшись по дороге из туалета в кухню, к холодильнику и снова в туалет, заметила и Пиню, и маму, замершую в кресле. Скорая застала Валентину живой. Дочь мяла в руках окоченевшие мамины пальцы, с благодарность смотрела на притихшего за занавесками Пиню — он умел найти себе место так, чтобы не пугать гостей. — Мама, мама, ты слышишь меня? Валентина Николаевна слышит. — Мама, я соврала про папу, он не хотел убивать его, слышишь? — Я знаю, — выдыхает Валентина. — И объявления он не клеил. Он их никогда не клеил, это я их клеила, мама… Валентина хочет попросить дочь, попросить дочь… Третий инсульт лишает её речи, обескураживает, сбивает наповал, «что же я хотела, что? попросить дочь о…» Носилки поднимают вверх, дочь разжимает сухие мамины пальцы и быстро, ни секунды не стесняясь присутствия врачей, снимает с маминой руки кольцо с изумрудом, папин подарок, редкая вещь, вдруг затеряется. Валентина хочет попросить дочь, попросить дочь о Пине… Но она ощущает непривычную лёгкость на пальце, внезапное одиночество как физическую боль, как приговор и просит о Пине Бога. Для подготовки обложки издания использована художественная работа автора. |