Онлайн книга «Убийство в декорациях Чехова»
– Нельзя. – Почему? – Он даже обиделся. – Завтра утром едем за город. – Я тоже? Ну не-е-ет! – Не на такси же мне ехать? – Зараза ты, Машка! Во сколько едем? – Я тебе позвоню. Поужинав, они разошлись и благополучно легли спать каждый в своем номере. Утром Лионелле позвонила хозяйка особняка и робким голосом пролепетала, что приедет с рабочим в девять. Лионелла метнула взгляд на часы и поняла, что до встречи остался час. Она тут же позвонила Кириллу и начала собираться. Уже через полчаса они отъехали от гостиницы и направились в сторону области. Поездка заняла всего двадцать минут, так что приехали они точно ко времени. Ольшанский не отказал себе в удовольствии поддеть Лионеллу: – Аттракцион невиданной пунктуальности. – Когда нужно, я собираюсь быстро, – сказала она. – На моей памяти это впервые. – Много ты видел… Оставив машину у ворот, они вошли во двор и потом в дом. Кирилл оценил интерьер: – Скромненько. С твоим домом не сравнить. – С твоим тоже. – Что я… – ухмыльнулся он. – Бедный внук великого режиссера. – А не надо было проматывать наследство деда. – Я не проматывал, я наслаждался жизнью. – Ну да… Где-то я уже это слышала. Ты гедонист? – И что? – Успешные люди не бывают гедонистами. Гедонизм – удел неудачников. Чуть что не вышло, не получилось – а буду-ка я гедонистом! Ничего не делаю, потому что не хочу, потому что это не по-гедонистически. А копни поглубже – просто не может. – Это жестоко. – Не желаю, чтобы ты уподоблялся творческим импотентам. Ты на целую голову выше. Ты – художник, и замечу, талантливый. Работай, и будет тебе счастье. – Как все просто. – Кирилл посмотрел на часы. – Где твоя хозяйка? Уже начало десятого. Лионелла перезвонила по входящему номеру: – Это Лионелла. Где же вы? Я жду вас на месте. Уже знакомый нерешительный женский голос ответил: – Простите, я жду ремонтника. Он скоро будет, и мы подъедем. – Держите меня в курсе, – предупредила ее Лионелла и, обернувшись, увидела, что Кирилл за ней наблюдает. – Что? – Ты очень красивая… Каждый раз, когда тебя вижу, вспоминаю об этом. – Не нужно, Кирилл… Не начинай. – Бросай своего Льва, – предложил он. – Это несерьезно. – Тебя держат деньги? – Нет. – А что? – Я люблю своего мужа и не собираюсь ему изменять. – Не ври. Твоя верность ему фальшива от начала до конца. По-твоему, уйти от старого мужа, которого не любишь, это безнравственно? – Прошу тебя, хватит! Кирилл подошел к ней и решительно взял за плечи: – Губить свою молодость и мучить меня – вот что безнравственно! – Кирилл говорил ей в лицо и заставлял смотреть на себя. – Пусти. – Боишься изменить? А что такое измена? Переспать с любимым мужчиной? Да мы с тобой тысячу раз это делали, когда твоего Льва и в помине не было. – Он взял лицо Лионеллы в руки и прошептал: – Измена – это когда любишь и думаешь об одном человеке, а спишь с другим. Ты не со мной ему изменяешь, а мне с ним. Слышишь?.. Она ответила: – Слышу. Пусти. – Прости. – Кирилл поцеловал ее в голову и отпустил. В этот момент позвонила хозяйка и сообщила, что уже подъехала к дому. Лионелла пошла к двери и, услышав на крыльце голоса, открыла ее. Перед ней стояла Костюкова, та самая актриса, которую подменила Кропоткина. – Здравствуйте, – заговорила она. – Ну, вот… Я так и думала, что вы удивитесь, поэтому не стала представляться по телефону. – Вы знали, что ваш особняк снимаю я? – спросила Лионелла. – Узнала, когда Лев Ефимович позвонил и назвал ваше имя. Оно у вас редкое, такое встретишь нечасто. Обычно дом сдает муж, но он сейчас в отъезде. – Костюкова прошла в гостиную и, увидев Кирилла, кивнула: – Доброе утро! Приветствие прозвучало провокационно, словно подразумевало, что прошедшую ночь и утро Лионелла и Кирилл провели вместе. – Здравствуйте, – ответил Кирилл и, посмотрев на Лионеллу, спросил: – Я могу ехать? – Пожалуй… – ответила Лионелла и перевела взгляд на Костюкову: – Подбросите меня до театра? – Конечно, – ответила она. Кирилл попрощался и вскоре уехал. Рабочий спустился в подвал и, вернувшись, предупредил, что ремонт отопительной системы займет больше часа. Костюкова усадила Лионеллу на диван в гостиной и по-хозяйски захлопотала: – Чай или кофе? – Спасибо, мне ничего. А ведь я не знаю вашего имени. – Ирина, – представилась Костюкова и села рядом. – Как ваши дела, Ирина? – спросила Лионелла и сама себе удивилась: обычно она не задавала таких пустых, ничего не значащих вопросов. Но что делать, ей надо было как-то начать разговор. – Очень хорошо. – Костюкова развела руками. – Вот, увольняюсь. Лионелла удивилась: – Уходите из театра? Почему? – Трудно объяснить Виктору Харитоновичу, что я больше не смогу лечь в гроб и сыграть Панночку. Да и муж говорит: уходи. – Я понимаю вас. – В театре на меня смотрят так, как будто я виновата в смерти Кропоткиной. А мне просто повезло больше, чем ей. – Костюкова стиснула руки и прижала их к груди: – Я часто думаю, вот если бы не тот звонок, если бы я пропустила или не услышала его, я бы наверняка умерла. Как это страшно! – О каком звонке вы говорите? – спросила Лионелла. – Что?! – испуганно дернулась Костюкова. – Вы сказали, вам позвонили. – Я так сказала? Нет! Я не могла так сказать. – Вы так сказали, – настойчиво повторила Лионелла. – Я это точно слышала. – Боже мой… – В отчаянии Костюкова уронила руки на колени и взмолилась плачущим голосом: – Умоляю вас, не говорите об этом никому, иначе меня проклянут. – Сделаю что смогу. – Это не ответ. Если вы кому-нибудь это расскажете, я погибла… – У меня нет такой цели. Говорите, кто вам звонил? Костюкова кивнула и, сдержав дыхание, сделала паузу. Потом снова заговорила: |