Онлайн книга «Убийство в декорациях Чехова»
– Я не виноват, – тихо сказал механик. – А кто виноват? – Не знаю. Крепления тросов были в порядке. При изготовлении мы заложили в конструкцию пятикратный запас прочности. Даже у самолетов намного меньше. – Ваш «самолет» упал, и это произошло по вашей вине. Конечно, мы во всем разберемся, но именно вам, механику сцены, вменялось в обязанности следить за надежностью конструкции и осуществлять ее безаварийную эксплуатацию. – Вчера с крепежом все было в порядке. Я проверял. – Почему только вчера? – Открытие сезона. Все делали загодя. – Сегодня проверяли? – Зачем? – Вам объяснить или сами догадаетесь? – Перед спектаклем гроб только подцепили к тросам и подняли на постамент. – А до этих пор где он стоял? – За кулисами, на полдороге в «карман». Тяжело топая каблуками, к гримерке подошла крупная женщина, затянутая в строгий костюм. Заметив ее, Петрушанская отстранилась от двери: – Здравствуйте, Валентина Ивановна. – Что там? – Допрашивают механика сцены. – Примадонна представила ей Лионеллу: – Актриса Баландовская. – Вижу. – Валентина Ивановна приоткрыла дверь и заглянула в гримерку: – Можно? – Ну, кто там еще?.. – недовольно спросил следователь. – Я директор театра. – Фамилия? – Ефтеева. – Заходите. Директор вошла в гримерку, и вслед за ней туда заглянула Петрушанская: – Разрешите спросить… – Спрашивайте. – Что делать нам, артистам? – В каком смысле? – Идти домой или оставаться в театре? – Вы были на сцене? – спросил следователь. – Смотрели спектакль из зала. – Можете идти. С вами встретимся завтра. И пожалуйста, закройте дверь с другой стороны. * * * В пустынном фойе первого этажа у гардероба прохаживался одинокий мужчина. Заметив его, Петрушанская шепнула: – Художник-оформитель, тоже москвич. – Мы знакомы, – сказала Лионелла. – Это – Кирилл Ольшанский. – Неужели? – Примадонна перевела на нее взгляд и округлила глаза. – Искренне завидую. Будь я моложе… – Она не закончила фразу и, подойдя к Кириллу, представилась: – Петрушанская… – Ну кто же не знает вас, Зинаида Ларионовна. – Ольшанский поцеловал ей руку: – Я здесь всего несколько дней, но слышал о вас много хорошего. – Какой любезник! – Этого у него не отнять, – прокомментировала Лионелла и спросила у Кирилла: – Слышал, что случилось? – Мне рассказали. Я поздно вышел из декораторской. – Ну что же, я с вами прощаюсь, – Петрушанская помахала рукой. – Меня ждет такси. Она ушла, Лионелла и Кирилл остались вдвоем. – Едем в гостиницу? – предложила Лионелла. – Идем пешком, здесь не так далеко. Они вышли из театра. Было начало осени, стояла теплая погода, и деревья только-только начинали желтеть. Прогулка была бы приятной, если бы не пришлось говорить о неприятных вещах. Кирилл спросил: – Ты была в зале? – Сидела в директорской ложе вместе с Петрушанской. – Как все случилось? – Гроб подняли вверх, и он стал раскачиваться. Потом оборвался трос, за ним – все остальные, и гроб с Кропоткиной улетел в зрительный зал. – Еще кто-нибудь пострадал? – Погибла только Кропоткина. Ты ее знал? – Пришлось однажды столкнуться. – Где? – спросила Лионелла. – Рядом с театром есть караоке-бар. Иногда захожу туда, чтобы поужинать. Однажды встретил там Мезенцева… – Местного сердцееда? – Ты все уже знаешь, – усмехнулся Кирилл. – И что же Кропоткина? – Она была с Мезенцевым, он нас познакомил. – Они были вдвоем? – За их столом сидело много народу, все – из театра. Кажется, отмечали чей-то день рождения. Но Кропоткина все испортила. – Как? – Подралась в очереди к микрофону. Было смешно. – Кирилл улыбнулся и заметил: – Слышал, что она была скандалисткой. – А разве это что-то меняет?.. – глубокомысленно проронила Лионелла. – Она жила, а теперь ее нет. – Ты права. Смерть – это всегда грустно. – Когда я узнала, что ты здесь, подумала, что это судьба, – сказала Лионелла. – Но потом решила, что ты все подстроил. – Теперь хочешь знать правду? – усмехнулся Кирилл. – Ни то ни другое. – И все же… – Когда мне предложили эту работу, я отказался. – А потом? – Узнал, что здесь будешь ты, и подписал договор. – Только из-за меня? – Не только. Ты знаешь, в финансовом плане я всегда на мели. – Смешно. – Лионелла невесело улыбнулась. – Жить через забор друг от друга и встретиться за триста километров от Москвы. – Надолго приехала? – спросил Кирилл. – Примерно на три месяца. Пока будем репетировать, я буду здесь. Потом – только приезжать на спектакли. – За три месяца здесь ты сдохнешь от скуки, Машка. – Не сдохну. В крайнем случае на пару дней уеду в Москву. Да и чем моя жизнь в Барвихе отличается от этой? В Барвихе еще скучней. – Ну, это вопрос спорный. – У нас с тобой разные жизни, Кира. Тебе там, может, и весело. – А когда-то все было общим: и жизнь, и любовь, и веселье… – Того, что было, уже нет. И заметь: не по моей вине, – сказала Лионелла. – Я за свои ошибки заплатил. – А как же иначе? С небес видно все. Ничто не остается без наказания. Таков закон жизни. – Иногда наказание похоже на казнь. – Не твой случай, Кира. Ты – гедонист: живешь только для того, чтобы получать удовольствие. – Много ты знаешь. За разговорами они дошли до гостиницы и остановились у входа. – Ты иди, а я прогуляюсь, – сказал Кирилл. – С чего это вдруг? – спросила Лионелла. Он взял ее за воротник, притянул к себе и прошептал, касаясь губами ее губ: |