Книга Гость, страница 23 – Мэри Даунинг Хаан

– Какая у тебя вторая половина? – прошептала я. – Гоблин? Тролль?

Я вгляделась в его лицо. Нет, непохоже. И всё же его отец, должно быть, был некрасив: в Госте не было ни единой чёрточки красоты Доброго Народца.

Вскоре с дровами вернулся Мадог. Он принёс их столько, что нам хватило бы на несколько дней. Я смотрела, как он подбрасывает хворост в огонь. Когда костёр ярко разгорелся, он взглянул на Эйдана.

– Спит без задних ног, – пробормотал он.

– А я не сплю, – призналась я.

Мадог улыбнулся и подошёл ко мне:

– И что не даёт тебе сомкнуть глаз?

– Пытаюсь понять, когда они придут и кем они будут, и что они будут делать.

Мадог понюхал ветер.

– Это мы скоро узнаем, – сказал он. – Они уже в пути.

Я открыла рот, чтобы задать новый вопрос, но он прижал палец к губам:

– Кто-то идёт сюда. Видишь оленей?

Не успел он договорить, как из леса выскочило стадо оленей – с десяток, если не больше, – и пронеслось мимо нас. В свете костра их глаза горели безумием. Я повернулась и увидела, как их хвостики, мелькнув, исчезли в темноте. Вслед за оленями пролетели две или три совы.

Затем появились барсуки, лисы и множество мелких существ, и все они были напуганы, как олени.

– Животные знают, когда близка опасность, – сказал Мадог. – Бури, землетрясения, пожары или когда в дело вступает Добрый Народец.

Сжавшись в комочек рядом с ним, я ждала, дрожа и задыхаясь от страха. Сначала я ничего не слышала, но постепенно уши уловили шелест листьев и треск веток, тяжёлое дыхание, шорохи и шёпот. Тьма по ту сторону нашего огненного кольца как будто сгустилась.

Постепенно из тьмы появился чей-то силуэт. Какой-то человек, подумала я, не высокий, не низкий, не толстый, не худой. Позади него двигались какие-то тени, причём двигались они, как деревья, если бы те не росли в земле. Хотя я и не смогла разглядеть лицо человека, его внешность показалась мне знакомой, но узнала я его, лишь когда он заговорил.

– Молли! – крикнул он. – Наконец-то я тебя нашёл! Давай, я отведу тебя домой.

Я поднялась на ноги. Мои колени дрожали.

– Папа, как ты меня нашёл?

– О, моё бедное дитя. Ты наверняка устала, замерзла и проголодалась. – Он протянул руку. – Пойдём со мной. Мама плачет о тебе и корит себя за каждое резкое слово, сказанное тебе.

Мадог осторожно оттащил меня от края костра.

– Нет, Молли, это наваждение – как и бабуля Хеджпат и волк.

Меня так и подмывало перепрыгнуть через огонь и броситься к папе.

Я так скучала по нему, а он стоял там – так близко, что достаточно было протянуть руку, чтобы до него дотронуться.

– Мадог, поверь мне. Это не наваждение. Отца я узнаю с первого взгляда. – Я попыталась выдернуть руку, но он был намного сильнее меня.

– Молли, оставайся на месте, – прошептал он. – Не смей выходить за огненный круг.

Рядом с отцом возникла другая фигура.

– Мама! – закричала я. – Мама!

Мне ужасно хотелось броситься к ней.

– Это моя мама! – Я плакала, из последних сил пытаясь вырваться из железной хватки Мадога. – Мама, мама!

– Молли! – позвала она. – Добрый Народец отдал нам Томаса. Теперь мы можем вернуться домой, все четверо. Мы снова семья!

Мадог сжимал мою руку так крепко, что моё запястье онемело.

– Не будь такой наивной! Приглядись как следует! Это не твой отец и не твоя мать, а двое из Доброго Народца, принявшие их обличье.

– По-твоему, я не знаю своих родителей?

Мои крики разбудили Гостя. Он вскочил и схватил меня за талию.

– Нет, Молли. Не ходи туда! Обман, обман!

Из-за пламени мама закричала:

– Пожалуйста, Молли! Мы здесь, мы заберём тебя и Томаса домой. Ты не хочешь пойти с нами?

– Не верь этому бродяге. Он лжец и обманщик, – добавил папа. – Будь сильной, дочь, отойди от него, беги к нам.

Мой отец был прав. Мадог был лжец и обманщик. Мои настоящие родители пришли за мной. У них был Томас. Я должна вернуться домой. Никто, даже Мадог, не остановит меня!

В гневе я сорвала с шеи медальон и сунула его Мадогу в лицо. С криком боли он отскочил назад. Я перепрыгнула через костёр и бросилась к родителям.

– Медальон, держись за медальон. Спасайся! – крикнул мне вслед Мадог.

Мама и папа ждали меня с улыбками и распростёртыми объятиями.

– Дорогая Молли! – воскликнули они. – Наша милая дочь. С нами ты можешь ничего не бояться!

Я уже почти могла дотянуться до них рукой, когда увидела, что тени в лесу как будто сместились. Я уловила шорох, шёпот и лязг металла. На моих глазах родители медленно превратились в представителей Доброго Народца.

В ужасе от собственной глупости я повернулась и побежала было обратно к Мадогу и огненному кольцу, но из леса выскочили десятки их соплеменников и образовали вокруг меня кольцо. Они были прекрасны, все до единого, и мужчины, и женщины, но их глаза были жестокими, а улыбки злыми.

В ужасе я подняла медальон, но расстояние не позволяло мне дотянуться до них, я же была слишком напугана, чтобы приблизиться самой.

– Держитесь от меня подальше! – крикнула я. – У меня в руках железо.

Смеясь, они взялись за руки и медленно повели вокруг меня хоровод. Двигаясь в странном ритме, то быстро, то медленно, они ритмично выкрикивали:

Повторяя эти слова, они танцевали всё быстрей и быстрей, пока не слились в бесконечное вращающееся пятно, сиявшее в темноте.

В ушах звенело от их голосов. Я забыла свой страх, я забыла злобное лицо королевы, я забыла Томаса, забыла родителей и всё, что когда-либо знала. Постепенно мои пальцы утратили силу и начали разжиматься. На меня накатилось головокружение, головокружение и усталость.

Круг сужался, танцоры были всё ближе. Ближе. Ещё ближе. Их плащи касались меня, как паутина.

– Отпусти медальон! – ворковали они. – Отпусти медальон!

Издалека ветер принёс мне голос Гостя, звучавший то громче, то тише:

– Молли, Молли!

Придя в себя, я поймала медальон, который уже начал выскальзывать из моей руки. Танцующие были уже совсем близко. Погружённые в свой танец, они касались меня, задевая то рукой, то плечом.

Подняв медальон высоко над головой, я принялась тыкать им в плечи, лица, руки, ладони представителей Доброго Народца. Крича от боли, танцующие разорвали круг и отпрянули. Найдя спасение от медальона на опушке леса, они встали там и принялись кричать мне.