Онлайн книга «Полет курицы»
|
– Да, у них, знаешь, ценник во-обще неадеква-атный. – Ох, да, что есть – то есть, – с улыбкой отвечает моя. – Кстати, а откуда эта сумочка, я что-то ее раньше не видела. – Да, из «Love Republic», она так, одноразовая, – машет ладошкой Алина. – А-а, ну поня-ятно, – разочарованно вздыхает и замолкает на время Люда. Она говорит негромко, вроде как загадочно, вытягивая гласные и глядя коровьим взглядом куда-то в сторону. При этом, она делает столь сильный акцент на слог «ква», что меня тянет рассмеяться, встать и с криком «Сдохни, сраная лягушка!» пробить ей прямо в лоб, в обход всех ее подушек безопасности. Но я сдерживаюсь. Ах, это они уже закусились за какую-то косметику. Прелестно. Вообще, всегда забавно, когда в бабских разговорах лаурилсульфат натрия, вложенный в различные упаковки с разными ароматизаторами и красителями, становится предметом горячих споров и пересудов. Сейчас вот они сравнивают «L’Oreal» с «Shiseido». Я предпочитаю никак не участвовать в их разговорах. Пока что мое участие ограничилось приветствием и заказом бутылочки минералки, которую, кстати, как раз принесли. Люда, при всем том, из довольно состоятельной семьи. Ну, это-то вряд ли для кого-то может быть сюрпризом – в низах ее давно уже использовали бы вместо тряпки для пола, либо держали, не выпуская, в борделе для нищебродов. Слишком мусорный экземпляр. Но Люде повезло. Она живет на Крестовском и катается на белом «рейндж ровере» с номерным знаком Х969ЕР, оформленным – барабанная дробь, – на ее папу. И еще она вроде как где-то работает. Занимается какой-то там медиа-деятельностью. Но чем она действительно может заниматься, с учетом уровня ее интеллекта – я смутно догадываюсь. – Да-а, я все там же, ребята кла-ассные, сейчас делаем крутой прое-ект… Губы. Матерь божья, что же у нее за губы! Иногда мне кажется, она на верхнюю губу ловит радиосигналы инопланетян. Черт его знает, может, она сама одна из них. Или из этих – гяртуков. Ну, не может так тупить рожденный человеком без умственной отсталости. Когда мы сидели с Людой в более многочисленной компании, она так безбожно промахивалась мимо каждой темы с девятью своими репликами из десяти, что мне самому становилось как-то стыдно за то, что я это терплю. Примерно через полчаса символического участия во встрече в виде вялых улыбок и реплик вдоль разговора, я решаюсь приколоться над Людой. – Что у тебя ассоциируется со словами «полет курицы»? – спрашиваю я ее, когда наступила продолжительная кулинарная пауза. Люда зависает секунд на десять. Алина смотрит то на меня, то на свою подругу и не решается что-то вставить. Кажется, она помнит, что ее я тоже спрашивал. Но мне хотелось бы понять, как целевые группы реагируют на одобренную мной рекламную концепцию. – Индюк. Сразу на ум приходит… – просыпается Людочка. – Ага. Вот. Индюк, зна-аешь? Киваю. – Я припудрить носик, хорошо? Целую в щечку Алину и ухожу, оставив обеих подружек в замешательстве. Люду, возможно, и вовсе придется перезагружать. Захлопнув и защелкнув дверь в туалетный отсек, покрытый мерзким бежевым кафелем с лазурным рисунком, я хватаюсь за голову. Вопрос, который я задал Люде, не должен был прозвучать. Не уверен, что я не зря его произнес. Все это как-то странно, сумбурно, и я не уверен, что готов продолжать это вечер, но… – Не оступись, – слышу я из-за спины. С криком разворачиваюсь, спотыкаюсь о подвесной унитаз и обрушиваюсь спиной прямо на кнопку слива инсталляции. Вскакиваю, пока хлынувший в унитаз мощный поток воды не намочил мне брюки и не испортил вечер окончательно. – Предупреждал же, – пожимает плечами стоящий у двери Таначадо. – Вот ты козел, – едва сдерживаюсь, чтобы не вмазать прямо по наглой физиономии этого отморозка. – Извращенец долбаный. – Не переживай, я не просто угадал момент и не вошел бы, пока ты мочился. Но вряд ли окружающие поняли, если б ты стал говорить вроде как сам с собой посреди зала или даже снаружи кабинки. – Что-то срочное? – закрываю крышку унитаза и сажусь на нее, хотя и с некоторым опасением, что подвесной кусок санфаянса может отвалиться. – Слишком часто заявляешься для одного дня. – Активность гяртуков растет, – сложив руки на груди, рассказывает Таначадо. – Мы только что выяснили, что именно они хотят сделать, но никто не может объяснить тебе, как именно это будет выглядеть. – Это почему? – В твоем языке и вообще в мышлении людей просто нет подходящих терминов. Или я их не знаю. Очень сложное проявление сущности, проецируемое на этот мир. – Слушай, у меня сейчас горы проблем. Я здорово попадаю в конторе, и… – Ты настолько слеп, что действительно не хочешь видишь взаимосвязей? Я же тебе о них рассказывал. – О совпадениях межу твоими прогнозами и моими косяками? – пытаюсь не сильно повышать голос. – Привычный для тебя мир скоро рухнет. Он уже сыпется по крупицам, и только ты же сам можешь что-то исправить. – Как? Грохнув своего босса, например? – Ты должен в определенный момент отбросить все предрассудки и изгнать спускающегося в твой мир монстра высшего семейства Вальшагов… – Все, давай без имен. Как-то у вас все сложно. Лучше дай мне совет – как перестроить регионы под себя, уговорить людей отказаться от работы с центральным офисом при разделе фирмы и запустить свой бизнес со своими людьми в представительствах? Деньги, если что, найдутся. – Никак. Все это само по себе бессмысленно. Если ты даже сделаешь это – гяртуки тебя достанут. Ты слишком опасен. Твоя успешная работа – это мизерный урон для их плана, незначительный. А потом ты умрешь, и все рухнет. – Как Сталин и Советский союз? – Почти. Только в книжках по истории про тебя не напишут. Зажмуриваюсь и, не открывая глаз, бормочу. – Кстати, я видел, как собака убила случайного прохожего. Видел, как другая уронила бомжа. Они реальны. Я вижу их постоянно. Открываю глаза и смотрю прямо в лицо Таначадо. Он лишь вздыхает и пожимает плечами. На его лице напечатана фраза «Я же говорил». Мерзкий лысый чудик. – Они восьмимерны. То, что ты видишь – просто результат подготовительной работы с психикой людей. – То есть? – Все эти слуги гяртуков в действительности гораздо ужаснее, чем ты их видишь. Гораздо. – Ладно, – смотрю прямо ему в лицо. – Считай – ты меня запугал своими трюками. Считай – я верю в твои россказни. Что мне с этим делать? И что тебе действительно надо? Деньги? – Я тебя умоляю… – начинает юлить отморозок, хотя лицо его остается каменным. – Твой долбанный гипноз сделал из меня конченого психа – я уже спать дома боюсь. И с бабой боюсь. Сколько ты хочешь, чтоб снять это дерьмо с меня? Не переживай, трогать я тебя не буду – себе дороже. Не хочу остаться дурачком на всю жизнь. Так что просто назови сумму, рассчитаемся, снимем с меня гипноз – и ты свободен. |