Онлайн книга «Брак по принуждению, или расплата за грехи отца»
|
Нам повезло с экипажем. Пилоты смогли выровнять «стрекозу» в воздухе и вертолёт полетел зигзагами. А быть может, нам просто повезло и задело взрывной волной не так уж сильно, иначе, я даже боюсь представить последствия. — Все целы?! — раздался взволнованный голос пилота. — Да! — ответил за всех мой отец. — Пусть Булат поправится! — прошамкал Фил. — После такого денёчка, нам будет, что вспомнить на старости лет. — Заткнись Фил, пока я тебе остальные зубы не выбила, — произнесла я устало, обнимая Булата. * * * Кристина Когда вертолёт совершил посадку, к нам тут же подъехали две кареты скорой помощи. Булата перенесли в одну машину. Меня, сестёр, моего отца и Фила в другую. И как бы я не рвалась к Булату, меня к нему не пустили. — Кристина, с ним всё будет хорошо… — стыдливо прикрывая грязной ладонью потерю зубов, произнёс Фил. Отец и сёстры обняли меня с двух сторон. Скорая уносила нас в больницу. На меня навалилась страшная усталость. Хотелось одного — уснуть прямо здесь и сейчас… * * * Булат Последние мгновения, которые я запомнил — это, когда Георг навёл прицел на Кристину. Я успел закрыть её. Пуля вошла в мою плоть, и я отчётливо помню, как мои внутренности охватило невыносимым огнём боли, и, больше ничего не сознавая, я начал падать в пропасть… Как во сне, я слышал обрывки голосов: — …Люблю тебя… — …Держись… — …Остановка дыхания! — …Пульса нет! — …Разряд! Сто восемьдесят! — …Разряд! Двести двадцать! — …Есть пульс! — …Жить будет… Душа словно птица вернулась назад… И снова, темнота… А потом, резкая боль… Боль была такой, словно меня пропустили через мясорубку. Особенно болела грудь, будто палач прокручивал в грудной клетке раскалённый железный кол. Боль растекалась по моим рукам, ногам, голове. — Кристина… — прохрипел я. Но получилось совершенно другое: — Кхр…хр… — Булат! Этот голос узнаю из тысяч голосов. Кристина. Хотел открыть глаза, но какая-то сила не позволила этого, и вновь меня утянуло в вязкую темноту, отсекая от боли и от неё… * * * Булат Лёжа на больничной койке, я проводил долгие часы, сквозь ресницы наблюдая за Кристиной, когда она думала, что я сплю. Видит Бог, я полюбил её, всем сердцем и душой, но что будет теперь? Она знает правду о своём отце, и я знаю правду. Николай — невиновен. Я смог бы шантажом продолжать удерживать её подле себя, но не смогу так поступить с любимым человеком. Она свободна. Она должна быть свободна. А я… А я начну всё сначала. Потеряю компанию? Да и чёрт с ней! — Булат… — позвала она меня и склонилась надо мной. Я почувствовал её запах — нежный и упоительный. — Я вижу, что ты уже не спишь. Открывай глаза. Услышал её улыбку. Вздохнул, открыл глаза и поймал проникновенный взгляд, что был полон нежности и теплоты… Кристина смотрела на меня таким взглядом, будто я был всем её миром. Она смотрела мне в глаза, но казалось, что глядела в самую душу и я… оживал, ощущая её поддержку и любовь. — Ты выглядишь немного устало… — просипел я и попробовал улыбнуться. Пересохшая корочка на губах натянулась и едва не лопнула. Больно. — Как ты? — Со мной всё хорошо, — произнесла она, и нежно погладила меня по небритому лицу. — Ты меня очень сильно напугал, Булат. Я думала, что потеряла тебя… Господи, ведь порой для счастья нужно нам так мало — чтоб кто-то смотрел на тебя вот так, любя… * * * Кристина Когда я вошла в палату Булата, когда врач уже разрешил, то сначала увидела огромную больничную койку и аппаратуру с многочисленными проводами, тянущимися по полу. И только потом увидела Булата. Он был очень бледным, будто усталым и измождённым. К обеим его рукам и к носу шли тонкие трубочки. Но при этом, он был неотразим даже таким, лежащий на больничной койке под капельницей с перебинтованной грудью. Мне стало так жаль его. Хотелось обнять, зацеловать его, укутать в своей любви и нежности, и помочь преодолеть ту боль, что он сейчас испытывал. Слёзы жгли мне глаза, и я молча молилась, чтобы Булат скорее поправился. Глядя на мужчину, лежащего передо мной на белой больничной койке, я вдруг поняла, насколько он уязвим. Вроде такой большой и сильный, бесстрашный и наглый, но, тем не менее, даже таких людей берёт пуля… Мне отчаянно хотелось дотронуться до его лица, погладить всклоченные чёрные волосы, прикоснуться своими губами к его потрескавшимся губам… Я долго сидела рядом с ним, ожидая его пробуждения. Гладила его легонько по руке, сжимала его пальцы. Слонялась к нему и шептала: — Я люблю тебя, Ахметов Булат. Люблю. И снова ожидание. Но потом, я вдруг увидела, как он стал дышать чуть чаще, ресницы легонько затрепетали. Улыбнулась и подумала, что, несмотря на своё положение, Булат всё равно ведёт себя как истинный хитрец. Но это ведь хороший признак, правда? Значит, он быстро выздоровеет. — Булат… — позвала я его и склонилась над ним, улыбаясь. — Я вижу, что ты уже не спишь. Открывай глаза. Он медленно открыл глаза, часто заморгал, а потом сфокусировал свой взгляд на мне, и я увидела в его чёрных глубинах радость и надежду. — Ты выглядишь немного устало… — просипел он, и тень улыбки коснулась его сухих губ. — Как ты? |