Онлайн книга «Путь борьбы»
|
– Он их слушал, а не нас. Это они воспитали Стивена и увели его из дома! Я хотел порвать в клочья фотографии знаменитостей, но, понимая бессмысленность сего поступка, сдержался. Всё зашло слишком далеко и ничего не изменить! – Стивен, мальчик мой, – заплакал я, – зачем же ты нас оставил? Я снял свои перчатки и коснулся стола, на котором были его отпечатки пальцев (на этом месте он делал уроки). Я поздно вспомнил, что не увижу его… Молодая вульгарная девица лежала на кровати. Она поднесла сигарету ко рту, затянулась и передала её Стивену. Он вдохнул дым, и я остолбенел. Это был не табак! Они смеялись… Девица раздевалась и целовала его… Как пали нравы! Куда всё исчезло: наши ценности, мораль, принципы?! В тот миг как бы туманом заволокло глаза мои… Я не мог поверить, что мой мальчик ведёт себя столь постыдным образом! Правда оказалась слишком горькой и причиняла боль, которую я должен был держать в себе… А через месяц Стивен пришёл за деньгами. – Для чего тебе деньги? – вспылил я. – Чтобы тратить на марихуану и всяких шлюх? – Откуда ты… – начал он, осекся, а потом бросил с вызовом. – Что если и так? –Убирайся из этого дома, щенок, и не попадайся мне на глаза! – Джим, не говори так! Это же наш сын! – всплеснув руками, воскликнула Мэри. – Он мне больше не сын! Пусть катится отсюда в свою коммуну или к Советам на содержание… С тех пор я не видел Стивена. Мэри втайне от меня передавала ему деньги. Я делал вид, что ничего не знаю об этих встречах… А потом он автостопом уехал в Сан-Франциско… – Вы отчего-то искали советский след в этой истории, – заметил Литвинов. – Может, просветите, как ваши «хиппи» связаны с коммунистами?! В Советском Союзе мы не знали, что такое наркотики! Да что там… Я полгода ухаживал за своей будущей женой, прежде чем она позволила приблизиться к себе. Какая еще «свободная любовь»! Коммуну они подцепили, быть может, из советской терминологии, но, пожалуй, что и всё. Да будет вам известно, что «хиппи» – это гремучая смесь из мировоззрений и идеологий всех времён и народов, не исключая философии и религии Востока… – Я верю, что вы специалист по молодёжным субкультурам, но откуда мне было знать тогда, что они такое? – мрачно парировал Стивенсон. – Меня больше интересует, когда вы узнали обо мне? – сказал Литвинов. – В марте 1970 года я увидел во сне сидящего за рулём человека. Он был мертвецки пьян и отчаянно боролся со сном, продолжая ехать по шоссе. Но сон все-таки одолел, и голова его упала на руль. Я закричал, пытаясь разбудить его, но он не мог меня услышать. Машина со всего хода врезалась в бетонный столб… Литвинов опустил глаза, чтобы не выдать своего волнения. – Я видел, – продолжал рассказчик, – этого человека в больничной палате и еще печальную женщину рядом с ним. А потом было другое видение. Он шёл за гробом, в котором лежало её бледное восковое тело… Этот человек не плакал, но в душе обвинял себя в её смерти… Литвинов прослезился. – Вскоре я похоронил десять своих товарищей, – заговорил он, отвернувшись в сторону. – Я чувствовал, что виноват в их гибели, отчаянно убеждал себя в обратном, но не было мне покоя, и борьба продолжалась… – Я дослужился до помощника шефа полиции, – продолжал Стивенсон, – и работа перестала меня радовать; вскоре я вышел на пенсию. Я сидел дома, был одинок, потерял смысл жизни и чувствовал, как силы покидают меня… «Жизнь прожита бездарно, – думал я, – старший сын умер, не зная, что я гордился им, младший – ушёл из дома по моей вине!» Мне было очень плохо… Мэри тоже страдала, но у неё была работа, ресторанный бизнес. Общее горе не объединяло нас, ибо страдали мы каждый в своём месте и не делились болью… Я садился на диван, ел бутерброды и смотрел старые фильмы, не замечая, как сон овладевает мною… Я видел Кинга, он гнался за мной, размахивая большим огненным мечом, и кричал: «Джим, нам надо поговорить!» – Да, проснёшься ты, наконец? – Что? – я открыл глаза и увидел тень, нависшую надо мной. – Джим, просыпайся. Нам надо поговорить… Но глаза мои слипались. – Сержант Стивенсон, подъём. Я вскочил на ноги и вытянулся по струнке. Предо мной стоял Джеймс Кинг. – Старик, ты не в форме! – улыбнулся он, разглядывая меня. – Зачем ты пришёл? – я вернулся на прежнее место. – Как – зачем? Проведать тебя! Мы с тобой так давно не виделись! – Мог хотя бы для приличия постучаться перед тем, как войти… – Ну, извини, ты так крепко спишь, что и трубой ангельской тебя не разбудишь! Да только не обычный сон это… – Что это значит? – Твой сон слишком похож на смерть… – Ты двадцать лет не давал о себе знать и вот вдруг объявился. С чего бы это? – Я не забывал о тебе, Джим, и присматривал за тобой! Но ты был счастлив все эти годы, а теперь приключилась с тобою беда. Ты потерял сыновей, а жена во всём винит тебя. Ты остался один. А силы уже не те, что прежде… Сон как рукой смахнуло. Я удивился: – Откуда ты знаешь? – Ты должен понять, Джим, – мы с тобой связаны незримыми нитями! Теперь я помогу тебе, – ты как прежде будешь молодым и энергичным! Я усмехнулся. А он окинул меня строгим взглядом: – Не улыбайся, Джим. В Японии сейчас творят и не такие чудеса! Тебе повезло больше, чем мне. Я прошёл через особый ритуал… Ты же можешь избежать этого. Но надо спешить, пока ещё не поздно… Я не понимал, о чём он говорит, но слова его внушали доверие. Тогда он протянул мне конверт: – Это билет на самолёт до Токио, – на завтрашний рейс. В аэропорту тебя встретят… Я помню высотку в центре Токио и человека в белом халате – доктора Хирохито. Он спросил меня по-японски о группе крови. Я отвечал, что «первая, резус-фактор – отрицательный». – Отлично, – сказал он, – значит, проблем не будет… Я сел в специальное кресло; на руку выше локтя лёг тугой жгут, я стиснул пальцы в кулак; выступили вены… Доктор принёс шприц с бесцветной жидкостью. – Это лекарство… от старости, – пояснил он и добавил с улыбкой. – Вы помолодеете и проживёте много-много лет! Мне хотелось верить его словам. Доктор сделал укол, но изменений я поначалу не почувствовал и сказал об этом. Он засмеялся: – Слишком рано вы забеспокоились. Иные чувствуют перемены лишь спустя месяцы после процедуры… Помню, я лежал с открытыми глазами в своей комнате и думал о словах доктора. Внезапно я почувствовал небывалый прилив сил: меня охватило желание сыграть в футбол и даже заняться сексом. Я рассказал об этом доктору Хирохито. Он улыбнулся: |