Книга Похищение с сюрпризом, страница 17 – Анна Бахтиярова

- Свадьба, говоришь? – протянул невидимка весело. – А что ж тогда жених не явился суженную вызволять? Непорядок.

- А он того… - император судорожно придумывал правдоподобное объяснение. – Мы ему еще не сказали. Не знает он ничегошеньки.

- Так пусть узнает. Мужу будущему полагается переговоры вести, а не опекунам всяким. Пусть явится сюда поскорее, а то не вернем невесту. Ишь чего удумала? Мало того, что магическим зверьем оборачивается, так еще и красоваться перед простым людом смеет! Нельзя так! Никак нельзя!

Императора прошиб ледяной пот. Как это не вернут?!

- Хорошо-хорошо, сейчас привезут – жениха Лизеттиного.

- Пусть сам приезжает. Один. А ты со своей свитой больше не смей носа сюда совать. Нечего траву вытаптывать.

Едва смолк голосок, лошади сами развернулись и галопом помчались к замку. Не останавливались, пока во двор не въехали. А там застыли, как вкопанные, не смея шелохнуться. Лишь один конь – черный, как ночь, громко заржал. Тревожно, горестно.

- Ведите этого… жениха окаянного! – приказал император, спешившись. Его шатало после безумной скачки, в глазах двоилось, но он держался. Нельзя показывать безродному мальчишке слабость. Иначе им всем конец.

Эх, дочка-дочка. Устроила веселье…

 ****

Гастон с тоской глядел в потолок и представлял небо. В животе урчало от голода. Еще бы, время послеобеденное, а ему и завтрак принести не соизволили. Если так пойдет и дальше, к свадьбе кожа да кости останутся. А, может, это часть плана по избавлению от неугодного жениха? А что? Подержат недельку без еды, и ничего вытворять не придется. Сам концы отдаст. Никто и слова не скажет. Разве что отец с матерью попечалятся немного, да светлость огорчится, что остался без закадычного приятеля. Или не огорчится, а обрадуется, что незавидная участь миновала его самого.

Едва Гастон представил собственные похороны, на которые и прийти-то некому, лязгнули замки, и в темницу вошли императорские стражники. Хмурые-прехмурые. Лица основательно обгорели на солнце, а в глазах читалась непроглядная тоска.

- Поднимайся, бездельник. Тебя хочет видеть Его императорское величество.

Гастон мысленно пожелал стражникам провалиться сквозь землю во главе с повелителем. Но вслух ничего не сказал и послушно поднялся. Ни к чему нагнетать. И так положение хуже не придумаешь. Пусть император считает, что, проведя ночь в заточении, он одумался и на всё согласен.

Увы, скоро выяснилось, что согласен Гастон далеко не на всё.

- Что значит – отправляться на переговоры с лесными?

- А то и значит, что отправляться, - проворчал изрядно подуставший за день император.

- Они ж меня со свету сживут.

- Ты и так не жилец, коли на Лизетте в ближайшие часы не женишься.

- А, может, это… не надо теперь жениться? Девицу ж снова украли. Пусть кто-то из лесных ее в жены берет.

Император зарычал не хуже Лизетты в образе очередной живности, а ответила Гастону воспитательница невесты – Виолетта, не отрывая взгляда от вышивания.

- Ишь, размечтался. Ты первый выкрал, тебе и в мужьях ходить. Или в покойниках. Сам выбирай, что больше по душе.

Гастон вздохнул тяжко-тяжко. Ответ-то очевиден. Но какой из него переговорщик?

- Ладно, поеду, - смирился он с неизбежным. – Коня-то дадите? Иль пешком топать?

Император погрозил нахалу кулаком, но скакуна подготовить распорядился.

- И приоденьте его, чтоб не позорил невесту!

…Гастон думал о словах императора всю дорогу до леса, категорически с ними не соглашаясь. Еще вопрос, кто кого позорит. Да, он – сын дворецкого, а не герцога или барона. Но и Лизетта – не подарок. И дело не в том, что оборотень. Характер не сахарный. Вот, кто ее заставлял улетать из замка в облике волшебной кобылы? Сама себе проблемы организовала. И остальным за компанию.

Солнце лениво ползло на запад, но скрываться за горизонтом пока не собиралось: золотило пшеницу на полях, не жалея лучей. Однако стоило Гастону въехать в лес, как почудилось, что вот-вот настанет ночь. На небе ни облачка, но внизу мрачно и неуютно, словно в осеннюю хмурь. Недружелюбный нынче лес. Ветви скрипят, кругом шорох и странный шепот. Смотреть по сторонам страшно. Не из-за того, что опасаешься заметить нечто жуткое, а наоборот, потому что никого не видать. Хотя кто-то точно следит. Пристально, с интересом.

- Тьфу! – не удержался Гастон, когда конь резко остановился, не желая продолжать путь. – Да чтоб вас всех! Не стой, как пень. Поехали!

Но четырехкопытное средство передвижения отказывалось сдвигаться с места. Не помогали ни уговоры, ни угрозы. Пришлось спешиться и, обозвав коня трусом, идти между качающимися деревьями в одиночку. Страшно? А то! Но помирать-то не хочется. Вдруг, правда, удастся договориться? Это какой-никакой шанс сохранить жизнь. И себе и горе-невесте. Да, Лизетта, повезло тебе, что в женихах больше не светлость ходит. Он бы никуда не пошел. Сразу б ретировался. На четвереньках!

Гастон плохо представлял, куда направляется. Вело чутье. Или же лесные маги сами подсказывали дорогу, управляя им мысленно. Одна развилка, другая, третья. Он сворачивал, не раздумывая, хотя с каждым шагом сердце билось сильнее, а мрак вокруг сгущался. Точь-в-точь, как на рисунках к старинным сказкам о лесных обитателях. Их нарочно изображали жуткими, с перекошенными лицами и когтями, чтобы внушить детям, что с местным народцем связываться нельзя. Угу, Гастон об этом и не забывал. Но толку-то…

Наконец, деревья расступились, и показалась круглая поляна, залитая странным светом: серебристым, густым. На самой середине в кресле, похожем на трон, устроился хилый старикашка с бородой белой-белой, как молоко.

- Стало быть, ты жених? – спросил он тонюсеньким голоском.

Гастон кивнул, нервно спрятав руки за спиной. Выглядел собеседник безобидно. Дунешь, кувыркнется вместе с креслом. Однако от взгляда темных, как угольки, глаз пробирало насквозь.

- Ну, проходи-проходи. Поговорим о поведении твоей невесты.

- А что тут говорить? – Гастон сделал несколько шагов к креслу. – Оно и так понятно, что глупо Лизетта поступила. Но что с нее взять? Девчонка. Как превратится в зверушку необычную, так голову теряет. А тут – крылья! Вот и не удержалась. Полетела. На ее поиски целый отряд опекун отправил. Да только вы раньше успели перехватить нашу прелестницу.

Дед не перебивал, а едва «гость» закончил, проговорил ядовито:

- Всё сказал? Замечательно. А теперь помолчи и других послушай, коли собственную голову потерять не хочешь. Приведите нарушительницу!

Такой красивой лошади Гастону видеть не доводилось. Поразили вовсе не крылья, хотя и они заслуживали внимания – белоснежные, мощные, пусть сейчас и волочащиеся по траве. Впечатлил облик в целом: стать и благородство вкупе с грациозной походкой. Кажется, Лизетту не смущали веревки, за которые ее вели два здоровенных мага с факелами в свободных руках. Она вышагивала гордо, будто лес – не вражеская территория, а ее вотчина.