Книга Петля будущего, страница 28 – Бен Оливер

«Рен умирает, – мысленно излагаю я факты. – Жгут выиграет для нее какое-то время, но без надлежащей медицинской помощи она не продержится и дня».

Я понимаю, что мне нужно попасть на Мрачный поезд, выбраться отсюда и привести помощь. Я собираюсь было вернуться к платформе, но колеблюсь.

Кина останется в своей камере, паникуя и переживая, задаваясь вопросами, что же происходит, как терзался я сам.

Я иду к ее двери, отворяю люк.

Какое-то время она просто смотрит на меня широко открытыми темными глазами, сидя на кровати.

– Лука? – она произносит мое имя так, будто я призрак.

– Кина, кое-что произошло.

– Это я понимаю, – отвечает она, опуская ноги на пол и вставая с кровати. – Не хочешь уточнить?

– Произошло… нечто, – повторяю я, только сейчас осознавая, насколько измучен.

– Так, – кивает Кина, подходя ближе, – дыши глубже.

Я делаю, как она говорит, но воздух кажется каким-то ненасыщенным и неэффективным, словно не доходит до моих легких.

– Медленнее, – наставляет Кина, показывая, как нужно медленно и глубоко дышать: вдох через нос, выдох через рот. Я повторяю за ней, и постепенно голова перестает кружиться и ощущение, что я вот-вот свалюсь в обморок, отступает.

– А теперь, – снова просит Кина, – расскажи, что происходит?

– Электричества нет, не знаю, как и почему, но что-то пошло не так, люди сходят с ума, Рен, она убила… она убила их.

– Стой, что? – перебивает Кина. – Рен кого-то убила?

– Думаю, она убила половину заключенных Аркана. Кажется, она… я… – мне не хватает слов.

Кина всматривается в мои глаза, возможно, пытаясь найти признаки того, что я ошибаюсь или тоже сошел с ума.

– Что значит «убила половину заключенных»?

– Она потеряла рассудок, начала казнить детонатором всех ребят из нашего полуночного клуба. Мы все разбежались по камерам, я заперся в своей, но она пришла ко мне и пыталась активировать детонатор, пыталась убить меня. Она просунула руку, люк закрылся, и ее рука… – я замолкаю, осознавая, насколько бессвязно рассказываю, и имитирую люк, отрубивший Рен руку. При виде детонатора в моей руке глаза Кины расширяются от удивления. – А, да, он активирован, если отпущу, то умру. – Я чувствую, что мне снова тяжело дышать. – Я выбрался, Рен истекает кровью в моей камере, я наложил ей жгут, но нужно привести помощь. Я вернусь, Кина, вернусь сразу же, как только смогу.

Я готов закрыть люк, но Кина вдруг кричит:

– Стой!

Я возвращаюсь.

– Притормози немного, я не поняла ничего из того, что ты сейчас сказал. Что за полуночный клуб?

– Некогда объяснять, – говорю я. – Все, что тебе нужно знать, – это то, что произошло что-то ужасное, что-то масштабное.

– Лука, что, если это война? Что, если это все же случилось?

– Сейчас мне не до этого, – отвечаю я. – Я должен привести сюда помощь.

– Что, если тебя убьют? – не унимается Кина. – Кто тогда придет и выпустит всех нас? Мы умрем от жажды ко вторнику. Кто-то должен остаться и открыть двери остальным, на всякий случай.

Я киваю: она права. Сделав шаг вперед, я поворачиваю замок и открываю дверь.

Кина ступает в коридор и смотрит на меня.

– Спасибо, – благодарит она; ее взгляд падает на тело Фултона, чьи конечности распластались на полу в неестественной позе, рот открыт, кожа посерела.

– Посмотри на меня, – зову я ее, Кина медленно переводит обеспокоенный взгляд на меня. – Просто стой здесь, ладно? Не сходи с места, не заглядывай в открытые камеры и не открывай другие, ясно?

– Да, – отвечает Кина, и теперь в ее голосе я слышу страх.

– Все будет хорошо, – подбадриваю я, удивляясь тому, как быстро наши роли переменились. – Кина, если к утру я не вернусь, постарайся найти Пода и Игби, они где-то в одной камере. Если они мертвы, найди Пандер, она носит слуховые аппараты и очки; если не ее, то Малакая. Они объяснят, что здесь произошло, и помогут сбежать.

– Хорошо, – произносит Кина голосом, исполненным ужаса. – Хорошо, я поняла. Возвращайся, ладно? Только вернись.

Я собираюсь уйти, но Кина снова меня окликает:

– Стой!

Обернувшись, я чувствую ее ладонь в своей. На секунду меня охватывает головокружение, когда ее пальцы касаются переключателя, который я крепко сжимаю до дрожи в руке. Я инстинктивно отстраняюсь, но Кина, глядя мне в глаза, берет мою руку в свою, затем медленно смещает мои пальцы на кнопке, которая убьет меня, стоит ее отпустить, и забирает детонатор.

– Только вернись, – повторяет она.

Я киваю и долго смотрю ей в глаза. И убегаю.

Как и прежде, я бегу прямо, не озираясь по сторонам: я не готов заглянуть в открытые камеры и увидеть, кто там лежит.

Я пересекаю линию детонирования, затаив дыхание, и добегаю до платформы.

Единственный способ выбраться из Аркана или попасть сюда – это Мрачный поезд. Я подхожу к экрану, по которому охранники вызывают поезд, но он выключен. Аварийное питание отключилось. Я опоздал.

Я стою на тускло освещенной платформе и смотрю в темноту подземного туннеля шестиугольной формы, ведущего в город.

Теперь мой единственный выход – этот туннель.

* * *

Я спускаюсь на пути. Направление только одно, поскольку Аркан – это конечная станция.

Сделав глубокий вдох, я ступаю в темноту туннеля.

Меня тут же охватывает страх. Мрачный поезд ездит на беспилотнике, абсолютно бесшумно, а последние несколько миль его маршрута между городом и Арканом лежат через туннель. И вот я иду по этому туннелю и понимаю, что меня может стереть в порошок в любую секунду.

«Поезда не ездят, – убеждаю я себя, – питания нет».

Подавляя страх, я веду по стене туннеля левой ладонью, чтобы не сбиться с пути. Мои пальцы касаются рассыпающегося бетона, влажной слизи и проводов, то скрытых, то выпирающих из стены. Я пытаюсь представить себе путь, по которому иду, полдюжины рельсов, которые, если бы работали, то вибрировали бы от силы магнитного питания, удерживающего поезд с десятью вагонами. Пытаюсь представить белые стены, испачканные растущими на них странными мхами и водорослями; пытаюсь представить собственные ноги, шаг за шагом ступающие на бетонное покрытие, – но в кромешной тьме это не так-то просто.

Сложно сказать, сколько времени прошло. Шаг за шагом вперед, снова и снова, в непроглядной темноте.

Проходя по влажному подземному туннелю, я начинаю напевать нервным и дрожащим голосом последнюю песню из тех, что слышал в исполнении Пандер на последней прогулке. Я не знаю всех слов, поэтому просто тяну гласные и фальшиво бормочу припев.