Книга Телепат, страница 39 – Джанет Эдвардс

— Нужно переговорить. Сейчас же!

Он последовал за мной из кабины и подальше от посторонних ушей. Передатчики мы тоже отключили.

— Ты не можешь рисковать Лукасом только ради того, чтобы он за мной присматривал. Он не подготовлен.

— На экстренный вызов я его, конечно, не взял бы, — ответил Адика, — но стандартные проверки — другое дело. Все исследовано и проанализировано заранее, мы точно знаем, что нас ждет. Брать с собой тактика для разъяснения обстановки — обычная практика.

— А если произойдет что-то непредвиденное? Вдруг стандартная вылазка окажется не такой уж стандартной?

— В таком случае, Лукас знает, что на рожон лезть не стоит и лучше держаться ближе к тебе и охране. Пусть он не ударник, но стреляет отменно и бегает быстро.

Я досадливо нахмурилась. Конечно, можно было настоять, мол, ради безопасности Лукас должен вернуться в подразделение, но начни я оспаривать его решения, диктовать ему, как жить и выполнять работу, и убила бы наши отношения еще в зародыше.

— Он не раз участвовал в дежурных вылазках с Китом, — успокаивающе добавил Адика. — Лукас не будет нам обузой, он нас не замедлит, и я не допущу, чтобы с ним что-то случилось. Понимаю, как тревожно, когда тебе кто-то небезразличен, и…

Я повернулась, прошествовала обратно в лифт и снова включила передатчик.

Адика прошел следом и закрыл двери.

— Николь, слежение готово?

— Зеленый статус слежения для всей ударной группы.

— Эмбер?

Я посмотрела в инфовизор — Лукаса включили в мою команду телохранителей.

— Зеленый, — сказала я.

— Всем проверить, хорошо ли замаскированы тоном синяки, — скомандовал Адика. — Передатчики в режим «только звук». Предполагается, что вы обыкновенные покупатели, ничем не выделяющиеся из толпы.

Я пробежала взглядом по лицам ударной группы и оторопела от вида Форжа. С тех пор как он поранил лицо, вся его левая щека была залеплена защитным пластырем в цвет кожи. Теперь пластырь исчез, порез зажил, но…

— Что случилось с твоим родимым пятном, Форж? — спросила я.

Он зарделся:

— Медикам пришлось делать небольшую пластику щеки, после

того как ее распороло веткой, так что я попросил заодно удалить родимое пятно.

— Переживал, что оно портит твое милое личико? — поинтересовался Адика.

Остальные ударники прыснули смехом, и Форж стал совсем красным.

— Нет, но моя прежняя подружка все советовала избавиться от него, вот случай и подвернулся.

— Ах да, кстати, — вспомнил Адика, — я слышал, прошлой ночью в подразделение прибыла новая художница. Она поселилась с тобой, Матиас?

Теперь пришла очередь смутиться Матиасу.

— София будет жить отдельно. Она хочет сначала обосноваться в подразделении и только потом делать важный шаг в наших отношениях.

Адика скривился, выражая сомнение:

— Что ж, надеюсь, у вас все получится.

Дальше ехали в тишине, пока двери лифта не открылись на двадцать четвертом уровне. Мы влились в хаотичную толпу людей, путешествующих на экспресс-ленте. Мои телохранители разделились, встав спереди и позади меня, а Лукас охотно пристроился сбоку, держа меня за руку. Остальные ударники ехали группками по двое или трое и болтали, пытаясь сойти за случайных прохожих.

Адика через передатчик предупредил, что мы приближаемся к месту происшествия. Впереди нас ждал оживленный торговый район.

— Охотники, рассредоточиться, — командовал Адика. — Эмбер и Лукаса не упускать из виду, но из толпы не выделяться. Команде телохранителей держаться близко к Эмбер. Лукас, кратко введи нас в курс дела.

— Первый инцидент произошел за этим обувным магазином. — Любой прохожий, решил бы, что Лукас тихо секретничает с девушкой, которую держит за руку, но слова его предназначались всей команде.

Я глянула в сторону обувного. Границы его определялись тонкими пластиковыми перегородками. Между задней частью магазина и несущей стеной виднелась узкая щель.

— За магазином валялся мусор, — продолжил Лукас. — Его подожгли, пожарная система тушения сработала быстро, так что никаких повреждений. Взрослому пролезть тут, конечно, можно, но трудно. Думаю, мы ищем ребенка.

Он показал нам еще две точки в торговой зоне, обе в местах скрытых от всеобщих глаз.

— Было еще три случая в густонаселенном районе к северу отсюда, но если потащимся туда, чтобы посмотреть, вряд ли не привлечем к себе внимания. Еще два инцидента произошли в парке на юге, и один в местном общественном центре.

Лукас отвел меня к рядам сидений в сердце торговой зоны. Одно из них заняли мы, на другое, рядом с нами, села пара телохранителей, остальные расположились группкой поблизости. Команда охотников слонялась по-соседству. Адика торчал с Форжем у одежного прилавка и, по всей видимости, обсуждал, подойдет ли ему одна из курток. Нет, не подойдет.

— Последний случай особенно тревожный, — сказал Лукас. — Наш поджигатель применил горючую жидкость, и пламя разгорелось сильнее, чем в предыдущие разы. И это уже не второй, а третий уровень угрозы. Следующим будет выведение из строя системы пожаротушения, а значит, увеличится риск травм и смертельного исхода. Мы здесь для того, чтобы это предотвратить. С твоей помощью, Эмбер.

Я больше не могла увиливать, так что закрыла глаза и сидела пару минут в темноте, наедине со своими мыслями. Я не знала точно, почему так противлюсь заглянуть в чужой разум. День вчера выдался ужасным, и то, что я не желала пропускать через себя мысли других диких пчел, было вполне объяснимо, но почему же я отказывалась читать даже Лукаса? Ведь мне нравилось его читать. Нравилось вращаться в бурном водовороте его мыслей.

Ответ оказался очевиден. Я не хотела влезать ни в чьи головы, потому что не хотела быть телепатом. Я хотела пройти импринтинг, быть как все, чтобы та часть меня, которая ненавидит носачей, обрела покой, но это тщетные мечты.

Все до горечи просто. Я телепат, и во мне срочно нуждаются. Я должна помочь разуму улья обрести бόльшую устойчивость, иначе остальные телепатические подразделения захлебнутся потоком экстренных вызовов. Надо перестать думать о себе и подумать о ста миллионах других людей. Они этого не знают, но их безопасность зависит от меня.

Я вспомнила обязанности перед ульем и песни долга, которые учила в школе. Улей — это наш мир. Мы служим ему, а он дает нам все необходимое. Со времени лотереи улей не просто дал мне все необходимое, а окунул в роскошь.

И я обязана отдать долг. Первый шаг — самый трудный, и я облегчила его себе, как могла. Я обратилась к Лукасу и обнаружила, что его разум наслоен яростными, беспокойными мыслями.

«…до сих пор даже меня не читает, и если так и не начнет, тогда…»