Книга Люби меня полностью, страница 54 – Ася Невеличка

— Мне нормально. Вяжи уже, паук.

Последний штрих в моем произведении искусства — натянутая за волосы голова, напряженное лицо нижней, прикрытые глаза и полуоткрытые губы.

Я знал, что сейчас узлы и веревки делают за меня мою работу, доводят прелюдией до точки взрыва, готовя мою нижнюю для меня. Но и я сам был неспокоен. Ох как неспокоен.

— Ты так прекрасна…

— Как она?

— Она? Лучше. Несравненно лучше, — от спазмов в горле у меня перехватывало дыхание.

Я так хотел Лину, но не понимал чего больше — физического или духовного слияния.

— Теперь ты можешь мне довериться?

— Да.

— Во всем? Всегда?

— Да.

— Ты моя, Лина, ты принадлежишь мне, своему Мастеру.

— Я твоя, Мастер, — послушно повторила Лина, и вдруг распахнула глаза и потребовала: — Чуть не забыла! Сфотографируй меня со всех сторон, я тоже хочу увидеть то, что видишь ты.

— Ладно хоть не для инстаграма, — усмехнулся и взял телефон.

Обходя Лину по кругу, не удержался и лизнул между разведенных ног, словив нетерпеливое шипение и требование повторить. Потом просьбу и под конец уже мольбу.

— Я занят, видишь, снимаю…

И тут обратил внимание на небольшую синюшность левой руки.

— Давно рук не чувствуешь?

— Давно…

— Что же молчишь?!

Я быстро опустил козявку, и тут же дернул основной узел на руках, чтобы распустить обвязку.

— Бо-о-оже…

— Это еще не всё, — злорадно объявил я, чувствуя, как в её руках восстанавливается кровоток. — Теперь я тебя трахну, коза!

Я специально оставил обвяз груди и ног, зная, что реакция на проникновение и пощипывание сосков будет острее. Хотела меня? Тогда бери полностью, без остатка.

Всё слилось в один длинный агонизирующий момент. Я входил в её тесное истекающее лоно под ритмичные стоны, ударялся головкой в напряженные пульсирующие стенки внутри и сдерживался из последних сил, чтобы кончить вместе.

Кто сказал, что в слияние нельзя совместить физическое и духовное наслаждение? Сейчас я доказывал обратное, подкидывая нас на вершину мироздания, чтобы там уже рухнуть, обнимаясь и срастаясь навсегда.

Я упустил момент, кто дёрнулся и закричал первым. Но она трепетала подо мной, стискивая руки, хватаясь за волосы и рыдая от накрывающих спазмов. А я содрогался над ней, прикрывая мою девочку сверху, закрывая, защищая и чувствуя, как она становится моим сердцем…

* * *

Вечером, потрясенный новым состоянием, я впервые вывел мою нижнюю в тематический закрытый Клуб.

Она очень нервничала, постоянно ощупывала мой ошейник и немного дергано улыбалась.

— Ты со мной и ты моя. Никто не посмеет даже смотреть в твою сторону.

— Даже если мы будем делать неприличные вещи?

— На публике мы не будем делать такое, я не заставлю тебя.

— А разве у вас, доминантов, не принято хвалиться своими игрушками?

Я хмыкнул, почесав висок:

— Когда приходишь с игрушкой, тогда, наверное, есть смысл продемонстрировать её каждому.

— Как новенький айфон?

— Что-то вроде. Но ты не игрушка.

— То есть тебе не хочется похвалиться мной?

— Ты дуешься?

— Нет, я хочу, чтобы каждый в Клубе знал, что ты занят! Что у тебя есть нижняя. И она самая лучшая.

— Ты самая лучшая. Главное, что об этом знаю я.

— Похвались мной.

— Моя, в этом Клубе всё прилично. Я не знаю как… Иногда сабы демонстрируют свои умения, это как резюме для Домов… Но я не хочу даже заводить тебе резюме. Ты совершенно точно дома менять не будешь.

— Хм… Но я же обязана слушаться тебя?

— Конечно.

— Ты ведь можешь приказать мне в Клубе исполнить что-нибудь для тебя?

— Теоретически, да.

— Вот и чудесно! Не забудь только.

Умение моей козявки определилось сразу же, как она увидела пилон.

— Пора хвалиться мной, а то после ужина мне будет тяжеловато крутиться у шеста.

— Черт, не нравится мне эта затея.

— Саша! Кто у нас доминант? Приказывай, я жду.

— В понедельник ты наказана, помнишь?

— А это тут при чем?

— Удвоим наказание. Весь день будешь ходить в офисе без трусов…

— А… легко.

— И с шариком между ног, — закончил я.

— С каким шариком?

— Познакомлю вас в понедельник. А теперь иди, танцуй.

Господи, как я мог разрешить козе выйти на сцену Клуба?!

Я даже не подозревал, как мастерски она владела телом на шесте. Нет, я видел её тело, я оценивал её потенциал. Да что там, я боготворил каждую клеточку её тела. Но одно дело догадываться, другое увидеть собственными глазами.

Надо будет заказать и установить пилон в спальне.

— Охренеть, какая пироженка, — присвистнул надо мной Егор и присел к столу. — Чья, интересно?

— Моя, — процедил я, впервые отвлекаясь от Лины и оглядывая оцепеневший зал.

Каждый Дом поглощал мою нижнюю глазами, оценивая и примериваясь к ней.

— Моя нижняя. И я не делюсь.

Я встал из-за стола, подошел к подиуму и вытащил ремень из шлеек. Черт, вместо того, чтобы поцеловать Лину, восхититься её красивым танцем, я буду вынужден ставить клеймо принадлежности мне публично.

Зато похвастался. Вот ведь как коза умеет!

И эта коза — моя.

Это были самые пронзительные выходные, самые наполненные молчанием и принятием друг друга. Она все чаще останавливалась и замирала, разглядывая меня и улыбаясь. Я все чаще подходил к ней и обнимал, целовал то в губы, то в висок, то в макушку.

В понедельник наш замкнутый мир так и остался на своей орбите, удивительно лояльно подстраиваясь к внешним условиям и к вибрирующим шарикам в её лоне. Совместные обеды, вечерние прогулки, и долгожданные утренние часы, когда мы смертельно соскучивались друг по другу за ночь.

— Я думаю, мне пора поговорить с твоим отцом, — сообщил я в пятницу Полине, после тренировки с Костей и его странными намёками, что не дело мне оставаться холостяком, когда на горизонте нарисовалась подходящая девчонка.

— О чем?

— О нас.

— Ой… А не рано?

— Как бы не стало поздно. И я не хочу больше отпускать тебя каждый вечер. Твое место рядом со мной.