Книга Делить тебя, страница 81 – Ася Невеличка

— Я не утверждаю, что Евгений мазохист, но вот диагностическая картина мальчика зависящего от всего готового — отлично вписывается. Сравните прирученное животное и его неспособность выживать в естественных условиях? Так и с ним. По-моему до Яны Евгению не приходилось делать выбор самостоятельно. Поправьте меня, если я ошибусь, что в школе и в университете девочки сами предлагали себя вашему брату, а может даже создавали очередь.

Тут мне возразить было нечего, все примерно так и происходило, как и у пятидесяти процентов золотой молодежи.

— А потом к Жене стали перетекать ваши обиженные партнерши…

— Почему обиженные?

— Брошенные и обвиняющие вас в разрыве отношений.

— Возможно…

— И Евгений снова оказался принимающей стороной, только теперь ему приходилось переживать не только восторги, но и негативные чувства. Пусть они были направлены на вас, но именно Евгений принимал их на себя и гасил… Кстати, не хотите подумать на тему возможного развившегося комплекса неполноценности Евгения по отношению к вам? Вы же наверняка ловили его на подражании и копировании? У меня есть предположение, что и Яну ваш брат выбрал не случайно. Хотя тут могут играть роль оба фактора — отобрать у вас и неожиданное сочетание психотипов, которое их связь закрепило…

Мне не хотелось думать, что у Женьки могут быть ко мне какие-то претензии, но ведь я действительно чувствовал нездоровую конкуренцию, особенно в последние месяцы, после появления Яны в его жизни. Но я мог что угодно допускать, но только не то, что Женька стал жертвой…

Жертва? Мой брат? Ни разу! В одной семье не появились бы настолько разные сыновья, один с доминантной основой, второй подчиняющийся. Тем более рядом с таким отцом, как наш.

И вот тут все мое внимание сконцентрировалось на па. Ивлева не могла помочь мне с его уязвимостями, потому что я не знал никаких подробностей, па их хранил за семью печатями. Возможно, это было связано с исчезновением Веры… Я не проводил расследование, но по тому, что принес мне Артур, догадался, что моя бывшая теперь станет весенним удобрением для подснежников.

Па… Могу ли я его осуждать? Ведь слабости надо уничтожать, а семью хранить. И если собственная слабость бьет по семье — значит, ты должен сдохнуть, но семью оставить неприкосновенной.

— Что скажешь, Сима? — улыбался отец моей маме. — Девчонка бойкая, смышленая… Знаешь, какое платье надела после приступа то?… У! Лучше не вспоминать, чтобы второй удар не хватил.

Па засмеялся, а Янка отчаянно покраснела, пряча глаза от насмешливого взгляда матери.

— А помнишь, как мы с тобой зажигали по молодости? А?

— Дима, не за столом же! И не при детях!..

Теперь краснела мама, пока па пошлыми намеками вспоминал то одно «случайное» свидание, то другое.

— Я бы повторил. Кровь бурлила так, что из ушей пар шел.

— Это не кровь бурлила, а черти под твоим котлом огонь разводили, — резко оборвала мама тем тоном, после которого наш несгибаемый отец всегда затыкается.

— Па, пойдем покурим?

Женька дернулся следом, но я жестом остановил его.

— Поухаживай за дамами. Мы скоро вернемся.

На открытой веранде было зябко от неприятного сырого ветерка, при такой погоде долго не поговоришь.

— Что хотел? Про Кристэн?

— Нет, про Веру.

Отец неловко прикурил сигарету, словно споткнулся о мои слова.

— Да что ты никак в покое не оставишь? Ее уже несколько лет как след простыл…

— Наверное, я ее не похоронил, вот у меня в душе и ходит призраком. Женька сказал, что ты с ней пересёкся на юбилее тётки? Как это было?

Па не хотел говорить, категорически. Вряд ли он знал, что я просто ищу его уязвимость, чтобы снова поднабрать растерянные козыри, но интуитивно чувствовал, что любопытство мое не праздное.

— Никак не было. Завел за живую изгородь, пихнул в рот член и кончил. Всё.

— А зачем потом нашел её?

— Игорь, я ее не искал. Она сама оказывалась на всех общественных мероприятиях, посещаемых нашей семьей. И юбилей тётки был не первым, понял?

Па выкинул окурок и поспешно вернулся в дом. А у меня по спине прокатился неприятный холодок. Юбилей это точка перехода Веры от брата к отцу. До этого она с па уже проворачивала подобное и всегда на общественных мероприятиях, где их в любую минуту могли застукать…

Тут угодливо всплыли воспоминания отца про первые свидания с мамой, про бурлящую кровь и запретный секс в самых неподходящих местах.

А ведь это и есть так тщательно оберегаемая слабость па. Ай да, Дмитрий Алексеевич! Любитель доггинга! Твою мать!.. И Верка подцепила его на этом. Подлавливала, пока не доигралась сексом в супружеской спальне. Такое вывело мать из себя. Я очень хорошо помню это время и наш шок, когда мы выяснили, кого притащил отец для перепихона в свой дом.

А у Верки ведь были далеко идущие планы и если бы отец меньше любил маму, а мать была бы не такой, какая есть — у сучки все бы получилось. Не моей женой, так моей мачехой, но в семью бы она влезла…

Так неужели ее убрал отец? На маму думать не хотелось, но в той ситуации и она могла. Просто отдать приказ ребятам, вывезти Верку в лес и оставить там. А отец, естественно зная, прикрывает маму. Поэтому со мной об инциденте не говорит.

Я вернулся в столовую, окончательно промерзнув, зато с двумя решенным и закрытыми ребусами. Пусть я не смогу воспользоваться информацией для своей выгоды, потому что против семьи порочащие факты не используют, зато собственные сомнения, наконец, закрыты и оставлены позади. Теперь скелет Веры больше не будет маячить в шкафу.

— Девочки, не пойти ли вам в гостиную, полистать альбомы с пацанами? Пусть Янка окунется в их детство с головой.

Па выпроводил маму с Яной из столовой, нам кивнул на кабинет.

— Что, придурки, поделить не можете? — без предисловий начал он.

— Уже. Игорь не претендует на Яну, — тут же вступил Женька.

— Да неужели? — насмешливо протянул па и протянул мне бокал с коньяком на два пальца.

Мы испытывающее смотрели друг на друга, и я понимал, что именно сейчас я должен принять решение. Я, никто другой.

* * *

— Яна определится на рождественском ужине.

— Что? — Женька развернул меня, дернув за плечо. — Какого хуя? Мы же договорились?

Я скинул его руку и на всякий случай развернулся вполоборота.

— Когда мы договаривались? Я оставил вас в спальне, а потом даже времени поговорить не было.

— Хо, так вы ее к тому же на двоих разыграли. Ну и парни у меня! А залетит, как детей делить будете?

— Она на таблетках.