Книга Прайс на мою студентку, страница 62 – Ася Невеличка

Герр сжал челюсть, отодвинул стул:

— Поела?

Я несмело кивнула. Он протянул руку, помогая выйти.

— Мы сами разберемся с ужином. Накрывать не надо, этим займется Елена. Кое-чему она все же научилась. Спасибо, мама, что почти сорок лет приглядывала за мной. Дальше я справлюсь сам.

— Стой, Андрэ! Из-за нее? Из-за какой-то уличной девчонки?

— Из-за себя. Мне уже давно надо было вылезти из удобного материнского кокона. Хорошего вечера.

Андрея определенно угнетала размолвка с матерью. Её кстати тоже, потому что уже на второй день к нам зачастил Ганс, намеками передавая подавленность мутер. Герр держался.

А для меня продолжался медовый месяц. Надо ли говорить, что таких отношений в моей жизни еще не было? Секс утром, вечером и ночью, завтрак и ужин на коленях любимого. Его воркование и ворчание. А главное всё внимание только мне!

— Вера передала мне твое расписание.

— Да? Зачем?

— Уплотним. Новый год через полтора месяца. Смотри в формуляр. Сюда и сюда я ставлю тебе английский. Вот томик Шекспира в оригинале. Читай перед сном — это поможет закрепить. Немецкий будет у репетитора по пятницам после пар. В понедельник вечером танцы…

— Реально? В клуб в понедельник? Давай лучше в пятницу, я хотя бы от похмелья отлежусь.

— Клуб? Похмелье? Нет, глупышка. Это клуб классических бальных танцев и напитки там не подают, зато выучишь па вальса. Далее. Вторник и четверг остаются.

Он хитро посмотрел на меня.

— Что?

— Покер.

— Да ты что? Но мутер на пушечный выстрел не пустит меня к своим старушенциям.

— Тебя не пустит, а меня пустит. Но играть будешь ты. Все еще хочешь надрать им задницы?

Я закатила глаза — спрашивает тоже!

— Воскресенье еще осталось не занятым, — подсказала я, заглядывая в формуляр.

— О нет, воскресенье расписано по минутам. Утром секс, в обед секс, немного перекусим и секс до ужина, а потом…

— Снова трахаемся? — засмеялась я, падая в его раскинутые руки и с удовольствием погружаясь в соблазнительные поцелуи.

— Если бы не чертово пари, я весь формуляр заполнил дополнительными занятиями сексом, — тяжело выдохнул герр, разворачивая меня и усаживая сверху на колени.

Я качнула бедрами, явственно чувствуя стояк и зная, чем сейчас мы займемся. И сердце пело от счастья.

Но пело оно недолго. С теми нагрузками, которые Андрей старательно вписал в мой формуляр, вечером меня хватало только сполоснуть себя в душе и трупом растянуться на постели. Все его поползновения я пресекала храпом.

Утром герр конечно успевал отхватить кусочек сладкого, но потом начался цикл и даже тут он обломался, что окончательно испортило настроение к воскресенью — дню, посвященному сексу.

С утра я еще и звонок получила от Машки:

— Эй, падруга, ну ты чо-где? Я тута у Леськи, а тя нет.

А! Меня аж прошило от радости. Я даже не думала, что так соскучилась по своей давнишней подруге.

— Я приеду! Ты у нее? Жди, Машка. Я сейчас отпрошусь!

Андрей как раз выходил из душа, вкусно пахнущий и свежепобритый.

— Ко мне подруга приехала, — герр вопросительно поднял бровь. — Увидеться с ней хочу. Я же три месяца с ней не болтала. Там наверное новостей!… Ну пожалуйста?

— Лен, у меня были планы на воскресенье.

— Пожалуйста-пожалуйста?

Я знала его слабое место, поэтому сразу стекла по телу вниз, встала на колени и запрокинула голову, вцепившись пальцами в полотенце на бедрах.

— Лен…

Уже по поволоке в глазах было понятно, что он мне уступит. Он всегда уступает, когда я так делаю. Поэтому я распустила узел, сглотнула, сразу уловив реакцию герра на меня, обхватила ствол и облизнула кончик.

— Господи, Лена… Дай я хотя бы дойду до кровати, — простонал он и сел на край, опираясь руками в матрас.

Так самозабвенно я еще не сосала. В конце концов, воскресенье день секса, или как? Андрей долго держался, тяжело дышал, приговаривал и даже ругался, пока не выстрелил мне в рот, придерживая затылок. Но я не собиралась отстраняться. Я любила в нем всё — вплоть до последней капельки семени.

— Я подвезу тебя. Заберу вместе с подругой и посидите, поболтаете в кафе. Телефон держи включенным постоянно. Если что, сразу звони. В ту квартиру ни ногой! Поняла?

Кивнула, ужасно довольная, что герр такой покладистый.

— Как свои дела закончу, заберу тебя.

— Ага! Так люблю тебя, — не удержалась, повисла на шее, подставляя губы и ловя его смешок.

— Глупышка. Радуешься таким мелочам. Как у тебя это получается?

Машка впечатлилась. Я бы даже сказала, охренела от герра.

— Такая тачка!

— Ага.

— Такой мужик!

— Ага.

— Чо, правда, жених? — я кивнула, потягивая через соломинку латте. — Охренеть, Ленк! Ты уже чо-как, залетела?

— Неа, Маш, у нас с ним всё по-честному. Мы любим друг друга.

— Ты сдурела штоле? Такой мажор, а ты по чесноку? Да тебя любая подвинет! Животом подвинет, если свой не нарастишь.

— Маш…

Я поморщилась, но подруга уже оседлала коня на скаку, чтоб в горящую избу влететь:

— Не машкай. Леська то проболталась, как вы тут мандой себе на жисть зарабатывали. Она так и сказала, «продала, — грит, — Ленку ейонному хахалю за полтос». Я ведь думала ты в рабстве. Носки-трусы там стираешь.

Я сморщила лоб.

— Она меня, чего? Продала? Совсем мозги что ли отбили? А потом, что за рабство такое трусы стирать — это в сексуальные услуги вообще не входит.

— А чо входит? — оживилась Машка.

— Ну…

Минет, анал и разные позы, из которых куни мне нравится больше всех, сказала бы я раньше, а сейчас поймала заинтересованный взгляд молодого парня на себе и заткнулась, улыбнувшись в ответ.

— Ничего. Я же не в рабстве. Я его невеста. Учусь вот, на курсы хожу, вальсирую по понедельникам. Он квартиру мне отделывает.

— Зачем?

— Чтобы жить там.

— А щас где живете?

— У его матери. Там квартира огромная, мы с Андреем на своей половине, а мутер с Гансом на своей.

— Чо? Мута с Гансом? Оне не русские что ли?

— Немцы.

— Ну ничо се! Невеста немца. Квартира. Тачка. Очуметь! Ты ваще на себя не похожа, Ленка! Тя как подменили. Помнишь, хотела потом Лёху-козла носом провезти в помоях? Во. Щас ты его уделаешь на раз. Он как раз со своей свинкой лается постоянно. В пивнушку она его не пускает одного, а он пузатую ее не берет. Постоянно лаятся, прикинь?