Книга Ловите няню, шеф, страница 39 – Адалин Черно

Выхожу из офиса минут через двадцать после ухода Кати и ее жениха. Он, кстати, по секрету сказал, что собирается сделать ей предложение. Зачем мне эта информация, я так и не понял, но мужики тоже бывают разными и, положа руку на сердце, Паша гораздо лучше мудака Сергея.

— Дамир, — на пути к машине меня останавливает Герман.

— Привет, — поворачиваюсь к нему и жму руку, а затем обнимаю его за плечо.

— Как там Пашка? Проявил себя? Взял его на работу?

— Взял.

— О… а что без настроения и энтузиазма? Я нашел отличного сотрудника, который поможет тебе справляться с устройствами. Или я чего-то не знаю? — брат прищуривается и смотрит на меня, подозревая, что все не так просто. Не дай бог ему узнать, что все из-за того, что Паша — жених Кати… он не даст мне проходу и станет подтрунивать что есть сил.

— Анжела, — выдаю первое, что приходит на ум.

— Снова приходила?

— Каждый день.

— И что будешь делать?

— Отвезу в лес с мешком на голове и поговорю, — брат выпучивает глаза, а я смеюсь, после чего он выдыхает.

— Я думал ты серьезно.

— Вывезу бабу в лес? Я что, придурок? Но поговорить придется. Явно же не сын ей нужен, значит, бабла не хватает. Видимо, не содержит ее принц, или вовсе ушел, вот она о добреньком бывшем и вспомнила. Знает же, что мне ребенок важен.

С силой ударяю по крыше машины. Мне определенно нельзя думать о том, что я могу остаться без Артема. И что Анжела может добиться восстановления родительских прав и разрешения на опеку. Костьми лягу, но этого не позволю.

— Давай Диме позвоним, а? Юристу? Он точно знает что делать, — предлагает брат, а я думаю о том, почему не додумался до этого первым.

— Я наберу его завтра, — говорю и открываю дверцу. — Поедем вместе?

— Не, я на машине.

Мы прощаемся, я сажусь в автомобиль и уезжаю домой. Решаю разбираться с проблемами по мере их поступления. Понимаю, что Анжела просто так не уйдет, поэтому найти решение для бывшей — дело под номером один в моем списке.

Глупо отрицать, что Катя отчасти помогала справляться с проблемами. Хотя бы тем, что отвлекала меня от раздумий и была эдаким лучиком света в темной комнате. Тех нескольких дней, что мы общались хватило, чтобы привыкнуть.

И узнать, что у Кати, оказывается, есть парень было для меня сродни информации о том, что завтра придется срочно копать бункер, потому что грозит вселенский потоп. И все это хотя бы потому, что я был четко осведомлен о ее семейном положении. Видимо, недостаточно.

И черта с два я понимаю ее поведение и переписку со мной, ведь пару дней мы действительно нормально общались, даже смайлы она отсылала первой. А после вечера в ресторане как отрезало. Она стала холодной и непроницаемой, а теперь вот… жених.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Пытаюсь выкинуть из головы Катю, но получается слабо, потому что воспоминания неумолимо возвращаются к моменту, когда я целовал ее в номере отеля. Мне понравилось. Настолько, что я забил на случайные связи с девушками в баре и полностью переключился на возможные отношения со своей секретаршей.

Настолько задумался, что около дома въехал в мусорный бак и напрочь сбил его. Да что ж это за чертовщина. Приходится вылезать из машины и идти на осмотр повреждений. Именно это я и делаю, когда слышу за спиной:

— Дам.

Только ее на мою голову не хватало.

Поворачиваюсь к Анжеле и грубо спрашиваю, чего ей надо, потому что ее присутствия как-то слишком много в моей жизни.

— Фу, как грубо, Дам, — она приближается ко мне и пытается обнять, но я уворачиваюсь и иду поднимать мусорный бак, который сбил с обочины. Благо, он пуст и мне не придется рыться в чужих прокладках, чтобы привести тротуар в порядок.

Я стараюсь не обращать внимание на присутствие Анжелы и обещаю себе позвонить юристу тут же, потому что надоело. Я не хочу каждый день видеть ее у своего дома. И слышать жалобы от няни тоже не желаю.

Игнорируя Анжелу, прохожу к машине и уже хочу открыть дверцу, чтобы забраться внутрь, завести двигатель и заехать во двор, скрывшись от назойливой бывшей за высокими воротами. Почему-то я не рассчитал, что она слишком настырна, потому даже не успеваю открыть дверцу: она прижимается ко мне всем телом, обвивает руками за шею и целует в губы.

Я до сих пор помню, как она целуется, правда, вкус совсем другой. Развратный. Ощущение, что меня целует вся армейская рота. Причем одновременно. Становится не просто неприятно, а противно. Я отталкиваю ее от себя, и она, кажется, не может поверить в то, что я это сделал.

Отходит на несколько шагов и приподнимает брови в удивлении.

— Я не ждал тебя весь год, Анжела. И не собираюсь возобновлять отношения. Если захочу острых впечатлений — прыгну с парашютом, но в твое болото больше не полезу.

— Но, Дам. Я хочу к вам. Я осознала, что совершила ошибку. Я хочу получить возможность общаться с сыном, — смотрю на ее силиконовый рот и хочется вмазать.

Я не бью девушек и определенно не сделаю это, но мысленно, честно, уже врезал. Хотя бы потому, что ее “я осознала” звучит как “вы, конечно, лохи, но я лучше буду с вами, чем в безденежье”.

— Прости, вход посторонним воспрещен, — говорю сухо и открываю дверцу.

Сажусь в машину, но Анжела тут же подлетает ближе и падает на колени. Честно? Вот не жаль. Это, пожалуй, реально осознание, что все прошло. Нигде не дернулось и ничего не екнуло. Просто хочется поднять ее, чтобы не позорила себя и меня на округу.

— Я все сказал, Анжела. Прости, но назад дороги нет.

— Я его родная мать. Ты не можешь так поступить, — она тянет руки и пытается ухватиться за меня, но я лишь раздражаюсь и выбираюсь из машины.

Рывком поднимаю ее на ноги, разворачиваю спиной к себе и толкаю вперед. Она едва перебирает ногами и действительно отходит. Поворачивается и смотрит на меня, как на пришельца. И за все это время она, черт, даже не всплакнула. Видимо, не доучилась искусству актерского мастерства.

— Завтра я подаю в суд. Ты больше не приблизишься ни к моему дому, ни к моему ребенку. Мне плевать, что и где у тебя там проснулось, но мать, которая год жила припеваючи Теме точно не нужна. И я точно не стану за это извиняться.