Онлайн книга «Когда ты будешь моей»
|
— Так, может, не будем откладывать этот момент? — подзываю Демида движением указательного пальца и замираю, упершись в стену. Расстояние между нами сокращается. Он преодолевает его в два широких уверенных шага. Чувствую, что попала в собственную ловушку. — Ты же знаешь, что я хочу этого больше всего на свете? — шепчет Балашов, останавливаясь в миллиметре от меня, но все еще не касаясь. — Но? — Но ты только пришла в большой спорт, милая. Я не жду, что ты сразу отправишься на Олимпиаду. Опускаю взгляд. По его мощной, обтянутой простой голубой футболкой груди, ремню на джинсах, сильным рукам, перевитым венами, к огромным кулакам, которые он то сжимает, то разжимает, не справляясь с волнением. — Мне кажется, я готова, — сиплю я, удивляясь, почему мой голос звучит так неуверенно. — Правда? — Да. Не сейчас, ты прав в том, что это должно пройти в другом месте. Но… я готова. Он кивает. Обхватывает мой затылок ладонью и на несколько сладких тягучих секунд замирает, коснувшись своими губами моей макушки. Мне кажется, он немного дрожит. Как при ознобе. Но это настолько невероятно, что, наверное, просто почудилось. — Я хочу, чтобы это случилось здесь. — Хорошо… — с моих губ срывается влажный смешок. — Хорошо, — эхом повторяет Демид. — Мебель на второй этаж завезут уже скоро… Свожу брови и, обхватив его руками за пояс, откидываюсь в его руках: — Я не пойму, ты мне угрожаешь, что ли? — А что, мои слова прозвучали угрозой? — Ага… — Ну, что ты. У меня-то и оружия нет, — смеется Балашов, перемещая руки на мои плечи и начиная их легонько массировать. — А та боеголовка в штанах? — щурюсь я. — Кажется, она больше тебя не пугает. Или я ошибаюсь? — Нет. Качаю головой и неловко отступаю в сторону. Балашов внимательно за мной наблюдает. — Я правда рада, что ты остановился на этом сливочном цвете. И мебель мне наверняка тоже понравится. Думаю, она здесь будет чудесно смотреться, — отчего-то совершенно глупо смутившись, резко меняю тему. — Завтра здесь начнется уборка. К субботе обещали собрать мебель в детской и кровать в спальне. Я думал перебраться сюда, но меня смущает то, что кухня еще не готова. — Ты мог бы приходить поесть к нам. Не вижу в этом проблемы, — пожимаю плечами. — Я вижу. — Правда? — мой голос звучит растерянно. — Конечно. Я хочу жить с вами под одной крышей, а не ходить в гости. Я хочу вместе засыпать и просыпаться. Толкаться утром у раковины и спорить о том, чья очередь сегодня готовить завтрак. — Я не завтракаю, — озвучиваю то, что меня волнует, пожалуй, меньше всего. Иначе… просто расплачусь. От счастья. Это вообще нормально? — А вот и плохо. Но мы пересмотрим твои привычки. Глядишь, я тебя и со спортом подружу. — По-моему, в этом вопросе я совершенно точно безнадежна. — Зеваю устало и, возвращаясь к Демиду, снова его обнимаю. — Скажи мне «да». — А на какой вопрос? — Известно, на какой. Ты выйдешь за меня? Замираю. Как в замедленной съемке вскидываю потрясенный взгляд. — Это же не из-за Полинки, правда? Ты не из-за нее мне это предлагаешь? Демид качает головой. Я вглядываюсь в его лицо до рези в глазах и вижу, как от волнения часто-часто бьется тонкая венка на его виске, а желваки на скулах ходят туда-сюда. И хоть я тоже очень волнуюсь, мне нужно знать… - А почему? Просто… скажи, почему? — Потому, что я люблю тебя больше всего в этом гребаном мире, а ты все никак мне не поверишь. — Ты никогда этого не говорил. — Я говорил много раз. Просто ты не готова была это услышать, — Демид опять касается губами моих волос, ведет носом за ухом и прихватывает мочку зубами. — Ну, так что? Будет мне, наконец, счастье? — Думаю, тебе повезет, — я больше не могу сдерживаться. Эмоции рвут меня на ошметки. С ресниц срывается одна слеза, другая… И пусть для кого-то это не самое романтичное предложение руки и сердца, меня все устраивает. Если отпустить все свои страхи и только представить, как это может быть… Если позволить себе быть счастливой… — Эй, малышка, не плачь. Ты просто согласилась выйти замуж. Нет, я, конечно, понимаю, что далеко не самый лучший вариант из возможных, но все ж не так плохо, да? Смеюсь. Плачу и смеюсь. Потому что Балашов очень старается… Но самодовольство в голосе выдает его с головой. Его уничижение кажется таким наигранным, что я фыркаю сквозь слезы. — Ага. Так я ж и не поэтому плачу, — громко шмыгаю носом. — А почему? — Боюсь, до алтаря не дойду живой. Твои фанатки меня, — провожу большим пальцем по горлу. — То есть ты хочешь венчаться? В церкви? Правда? Открываю рот. Нет. Нет, вообще-то. Я ведь совсем не об этом, так? Это просто устойчивая фраза, применительно к любой свадьбе… или… — Не знаю. Я об этом не думала. — А ты подумай. По-моему, отличная идея. Я где-то слышал, что разводы там не предусмотрены. — Неужели сомневаешься в себе? — Еще как! Вдруг найдешь кого-нибудь… — Не такого отбитого? — Ага… Несем полнейший бред, знаю. Но, кажется, нам обоим все равно, о чем говорить. Лишь бы только слышать голос друг друга и медленно покачиваться, обнявшись. — Демид… — Ммм… Скажи еще раз. — Демид, — шепчу послушно. — Ммм… И еще! — Демид! — на этот раз тихонько смеюсь. — Так что там? — Только давай не будем с этим торопиться. — Почему? — он напрягается в моих объятьях мгновенно, и, клянусь, у меня руки чешутся — так хочется отвесить себе оплеуху за то, что до такого его довела. — Потому что мама выходит замуж. Помнишь? Не хочу своим торжеством отвлекать внимание от её. Она заслуживает этого праздника. |