Книга Межлуние, страница 95 – Леонид Воронар

— У тебя есть предположения, почему Дон Норозини прислал меня к тебе?

Маргад не спешил с ответом и тщательно подбирал слова, прежде чем произнести:

— Есть несколько вариантов. Он мог намекнуть мне, что пора вернуться в семью, или нечто в этом роде. С другой стороны, в нашем случае выбор посланника важнее, чем содержание послания. По сути, его попросту нет. Не похоже, что Анзиано хочет моего участия в расследовании. Он также не стал бы передавать мне такое распоряжение через другую семью, а прислал бы ко мне прислужника. Не могу понять, в чем скрытый смысл.

— Мне действительно не помешает помощь в поисках, — заметила леди. — Оно в интересах наших семей.

— Думаю, дело никак не связано с произошедшим в Ая.

— Хочешь сказать, меня отправили к тебе, чтобы отвлечь от чего-то действительно важного? Не покушался ли он на моего деда? — Помрачнела девушка.

— Тогда бы ты нашла не меня, а отряд убийц.

Эмира кивнула, согласившись с идальго. Да и зачем отправлять ее так далеко?

— Предлагаю обсудить это за завтраком, — предложил Маргад. — И решить, что делать дальше.

Возражений не последовало, и, взобравшись на холм, они направились к постоялому двору, оставив позади себя травяное море.

* * *

Только шорох и плеск шумного прибоя сопровождал бредущих по молу Вилонского порта. Только ветер хлопал по их плечам, играя одеждой. Только плаксивые крики чаек приветствовали путешественников, со спокойствием обреченных приближавшихся к группе солдат, преградивших им путь. Среди блестящих кирас и мореонов выделялась сутана клирика, пристально вглядывающегося в лица. Его присутствие служило грозным символом наступивших перемен и абсолютной власти Купола.

Закутанная в черное девушка, прикрывшая лицо черной вуалью, ощущала слабость во всем теле и, не желая этого, оказалась в конце процессии. Один из попутчиков, заметивший плохое самочувствие Аэрин, понес ее чемодан. Она пролепетала слова благодарности и с надеждой на восполнение сил вдохнула соленый морской воздух, несущий ароматы выброшенных на берег водорослей и смоленых досок.

Имена ступивших на землю Эспаона записывали в особый список, который проверял клирик, сверяясь со своими записями. Судя по всему, там были указаны объявленные в розыск еретики. Кроме того, каждому задавали несколько вопросов, и ответы на них влияли на дальнейшую судьбу человека.

Один из мужчин, допрашиваемых клириком, не смог убедить представителя Собора, и его немедленно отвели в сторону и приковали к столбу, вкопанному в прибрежный песок. Его участь была незавидной, — перешептывались на молу, все чаще упоминая паноптикум. Под ярким солнцем, откуда был виден далекий горизонт, застенки инквизиции казались чем-то абстрактным, но стоило вслушаться в разговоры, и по спине пробегал холодок.

Когда подошла его очередь, галантный кавалер опустил чемодан давы и смело шагнул вперед, назвав свое имя.

— Синьор Андре, с какой целью вы прибыли в Вилон?

— Деловые встречи. Торговые сделки, — с явным акцентом ответил он.

— Покажите багаж.

Фыркнув от возмущения, футровец раскрыл свой чемодан и один из солдат бесцеремонно перерыл содержимое.

— Что-то под подкладкой, — заметил он и Андре встрепенулся.

Аэрин заметила, как одеревенели его прежде раскрепощенные движения. Сверкнул армейский нож и свежий бриз загнул края вытащенных наружу бумаг, зажатых в кулаке солдата.

— Взять его! — Произнес жестокий голос.

Не раздумывая над бессмысленностью бегства, Андре кинулся в сторону и скатился по откосу мола. Он почти уверовал в спасение, когда меткая пуля пробила ему бедро, раздробив кость. Теперь к окружающим звукам добавились крики и стоны раненого.

— Меткий выстрел, — похвалил клирик, отмахнувшись от гадкого дыма, и добавил. — Повреждена артерия. Добейте его.

Солдат передал сослуживцам дымящийся мушкет и соскользнул вниз по насыпи. Аэрин отвернулась от несчастного и задышала через рот, борясь с приступом дурноты.

— Теперь вы…. — Изучая девушку, произнес клирик. — Цель прибытия?

— Возвращаюсь на Родину, — выдавила из себя дава, удерживая себя в сознании.

Позади нее раздался новый крик. Затем еще один.

— Поднимите вуаль.

Аэрин подчинилась, и солдаты охнули. Даже побледневшая от проклятия кожа не испортила красоты девушки. Впрочем, клирика мало интересовала ее привлекательность.

— Ваше имя?

— Аэрин Гранд. — Почему-то ответила она.

Ее столичное произношение было безупречным. К тому же маленький лик на цепочке, выставленный напоказ, стал своеобразным пропуском.

— Куда направляетесь?

— В собор. Я еще успею на службу…

Ее перебил вопль Андре, не желающего так легко расставаться с жизнью. Раздраженный клирик сделал шаг в сторону и обратился к солдату, терзавшему футровца:

— Перережь ему горло, болван!

Указание было незамедлительно выполнено, и пока хрипы не затихли, Аэрин дрожала как от озноба.

— Мое почтение, синьора.

Клирик сам опустил ее вуаль и вручил ей пропуск в город.

— Ты. Возьми ее чемодан и проводи.

— Как скажете, — отозвался солдат, с деловым видом перезаряжавший мушкет.

Едва ступив на твердую землю, Аэрин наклонилась и дотронулась до земли. Наблюдавший за ней солдат одобрительно кивнул, понимая тоску от разлуки.

Тем временем, неприметный мальчишка, прислонившийся к конной привязи, заметил девушку в черном и выпрямился. Какая-то деталь приковала его внимание, и он словно невзначай, будто прогуливаясь, последовал за ней.

Их маленькая процессия мгновенно затерялась среди улиц светлого города. Поглощенные каждый своими мыслями, ни Аэрин, ни ее сопровождающий не догадывались о маленьком доносчике, не отстающего от них. Даже когда Аэрин решила сесть в экипаж, он умудрился прицепиться к нему сзади, и, оставшись незамеченным, вместе с ними добрался до кафедрального собора.

Он не пошел внутрь, и, убедившись в том, что солдат остался стоять в тени, охраняя чемодан дамы, поспешил назад. Петляя по переулкам и дворам, мальчишка свернул под арку и оказался перед закрытыми воротами парка. Подумав секунду, он продолжил путь, пока не увидел скамью под сенью клена, склонившегося над оградой. Собор, стремясь обезоружить дав, планировал выкорчевать все растущие в городской черте деревья, и Торе не сомневался, что вскоре вместо парка появится новый храм, а к ближайшим перекресткам протянутся мертвые аллеи, отбрасывающие безжизненные тени священных знаков.

Обычно в этой части Вилона было многолюдно, но столица изменилась, и поэтому он сидел в одиночестве. Архиагент прислонился к чугунным изгибам прутьев декоративного орнамента и, вздохнув, опустил взгляд на свои руки. Ветер над его головой раскачивал ветви и теплые солнечные лучи, пробиваясь сквозь колыхающуюся крону, скользили по раскрытым ладоням.