Онлайн книга «Рожденная второй»
|
– Осторожнее. – Его улыбка улетучивается. – Не стоит выдвигать обвинения, которые не сможешь доказать. – Смогу! В центре рукояти выгравирована роза. – Может, я люблю розы, – весело ухмыляясь, пожимает плечами Кроу. – Розы – часть символики герба Сен-Сисмодов. – Совпадение. – Вряд ли. Отдайте мой меч. – Ты его не получишь. – Почему? – Твой командир все равно его заберет. Ты больше не Сен-Сисмод. Ты – Меч Розель. А оружие просто символизирует то, кем ты была раньше. Лучше я сберегу его для тебя… на потом? – Нет. Хоторн подходит так близко, что почти меня касается. – Отставить, – шепчет он. – Нет. – Агент Кроу прав, – уговаривает красавчик. – Его все равно заберут, Розель. Забудь. – Нет. Это мой меч. Больше никаких связей с прошлым – с семьей – у меня не осталось. Предпочитаю драться и отвечать за последствия, чем опустить руки. И я бросаюсь на агента Кроу… Но Хоторн настороже: не успеваю я коснуться самодовольной рожи Кроу, как мои ноги отрываются от земли, а руки оказываются заломлены за спину. Пытаюсь вырваться, но Хоторн валит меня на мраморный пол. Я ударяюсь щекой. Хоторн припадает на колено рядом, шипя сквозь зубы: – Успокойся, Розель. Нападешь на него без повода на публике – сдохнешь на месте. Не будь дурой! Бью Хоторна по ноге каблуком. Боли я ему не причиняю – защищает боевая броня, но лишить равновесия удается. Он тоже падает на пол и ослабляет хватку. Пытаюсь высвободиться, но меня прижимает коленом к полу Гилад, а я откидываю голову назад и попадаю ему в нос. Гилад стонет и ругается. Хоторн старается подняться, однако я хватаю его за ухо, и он тоже ударяется об пол. У него на щеке остаются следы моего тройного кольца. Я сражаюсь изо всех сил и почти сбрасываю Хоторна и Гилада, несмотря на их размеры и вес, но снова оказываюсь прижата к полу, потому что к товарищам присоединяется Эджертон. Жилистый горец опять заламывает мои руки за спину. Меня держат все. Гилад и Хоторн прижимают ноги, а Эдж застегивает наручники. Хэммон опускается на уровень моих глаз. Из-под шлема выбивается каштановый хвост, подметая пол. – На меня смотри! – велит она. – Ты все это переживешь. Мы не дадим тебе сдохнуть за семью, которой ты больше не нужна. Ты – второрожденный Меч! Теперь мы – твоя семья. Мне остается лишь пыхтеть. Сделать глубокий вдох с такой тяжестью на спине я не в силах. Наконец Гилад и Эджертон отпускают меня, а Хоторн за скованные запястья поднимает на ноги. Я сдерживаю крик, хотя боль мучительная. Агент Кроу разражается рукоплесканиями. – Как трогательно. Вы так быстро сроднились. Однако он явно недоволен: ему хотелось, чтобы я его ударила. Хоторн с убийственным взглядом толкает меня к Гиладу и Эджертону. Те, каждый со своей стороны, хватают меня под мышки и приподнимают над полом, хотя я уже не сопротивляюсь. Они выволакивают меня из здания, а Хоторн остается позади с агентом Кроу. – Не волнуйся, Розель! – кричит вслед Кроу. – Я сберегу твой меч! Солнце снаружи такое яркое, что приходится зажмуриться. – Возьми кар! – рявкает Гилад Хэммон. Та подчиняется, прося служащего Древа вызвать нам кар. Потом делает Гиладу и Эджу знак вести меня. Меня то ли волокут, то ли несут в машину. Запихивают внутрь, усаживают между Гиладом и Эджерно, стискивая широкими плечами. Внутрь забирается Хэммон и устраивается позади. Во рту привкус крови. Лизнув губу, я понимаю, что та треснула. Вскоре появляется и Хоторн. Садится впереди, швыряет мне мою кожаную куртку прямо в грудь. Куртка падает на колени. У меня порван рукав. Я зажмуриваюсь, стараясь сдержать слезы, и только успокоившись, снова открываю глаза. Горло саднит. – Сектор 4–15, Древо 177, – шипит Хоторн, ощупывая царапины на щеке, потом трогает ухо, видимо, хочет удостовериться, что оно на месте. Кар, управляемый автопилотом, трогается с места. Гилад, не произнеся ни слова, вытирает кровь, текущую из носа, рукавом, однако та не унимается. Эджертон фыркает. – Ну и бешеная ты, Розель… – Захлопнись, – велит, сердито зыркая, Хоторн. – Так ведь правда же, – бормочет под нос Эдж, протягивая Хоторну кольцо-кастет: – Держи сувенир. Хоторн убирает кольцо в кармашек на броне. За следующие пятнадцать минут дороги мы не произносим ни слова. Первым из аэрокара выходит Гилад, за ним Хэммон. Эджертон, присвистнув, жестом показывает мне развернуться. Я подставляю ему спину, а он снимает с меня наручники. Растираю запястья, Эдж пристегивает наручники обратно на свой ремень и только потом покидает транспорт. Только я намереваюсь выйти следом, как меня останавливает Хоторн. – На два слова, Розель. Я замираю, таращась в лобовое стекло. Хоторн разочарованно вздыхает. – Ты в курсе, сколько живут второрожденные выходцы из аристократии после Перехода? Молчу. – Примерно четыре недели, то есть около месяца. Знаешь, почему их хватает ненадолго? Не отвечаю. – Они никому не нравятся. Мы их не любим. Ни черта не умеют, задирают нос, ленятся, ждут, что кто-то все сделает за них. Считают, что им пришлось хуже всех. Ты не такая. Ты сильная, способная и не нытик. Однако слишком горда, а гордыня прикончит тебя быстрее, чем все остальное вместе взятое. Слушай, я знаю, каково тебе… – Нет. Ты и понятия не имеешь, что такое моя жизнь. – У меня сжимается горло. – Даже представить не можешь. От тебя, Хоторн, ждут только выполнения приказов. Идешь, куда велено, сидишь, где сказано. Делаешь все, что тебе говорят, и если хорошо справляешься, получаешь «заслуги». – Чем же отличаешься ты? Снова молчу. – А, понял, – с отвращением выплевывает Хоторн. – Ты считаешь, что потеряла куда больше. У тебя ведь семья круче? Из-за моей семьи каждый уже составил обо мне мнение. Виртуальный доступ в жизнь Розель Сен-Сисмод имелся у всех. Отчасти предположение верное, но это не все: чем бы я ни занялась, в результате всегда окажусь в невыгодном положении. Меня преследовала та идеализированная роль, что я играла всю жизнь: роль символа второрожденной Сен-Сисмод. Я не могла быть собой. А в моем теперешнем положении хуже ничего не придумаешь. Хоторну не понять. – Что ж, нравится тебе или нет, Розель, но наши пути сошлись. Теперь ты ничем не лучше меня, но я знаю, как здесь выжить, а тебе еще предстоит это выяснить. |