Книга Щит магии, страница 12 – Кэйлин Фландерс

– Я, – она сглотнула и опустила глаза в пол, что мне совсем не понравилось. – Прости, что давила на тебя. Я думала, что лорд Крис…

Я покачала головой и вдруг выпалила:

– Я еду в Турию, потому что отец подписал договор о помолвке с их наследным принцем.

В тишине тихо потрескивал огонь камина. Когда я наконец встретилась с ней глазами, в ее взгляде читалась жалость.

– Так будет лучше, – добавила я шепотом, чувствуя, как сжимается мое сердце.

– Лучше для кого? – она скрестила руки на груди, но ее голос звучал так нежно, что мне захотелось плакать.

Мои губы дрогнули, но я подавила новую волну боли, вызванную мыслями о предательстве отца.

– Для всех, – всхлипнув, я быстро встала с кресла, отчего у меня закружилась голова. – Я сама соберу свои волосы так, чтобы они не закрыли драгоценные камни, – тон моего голоса не предполагал никаких возражений.

Элейн подошла к двери, но замерла, прежде чем закрыть ее за собой.

– Принцесса, я не хотела…

Я потеребила в руках кончик своей косы, и уголок моих губ тронула грустная улыбка.

– Я знаю.

* * *

Сидя между двумя открытыми сундуками, переполненными одеждой, я наблюдала за тем, как из бледно-розового цвет неба переходит в фиолетовый, а затем и в глубокий черный. Совсем скоро объявят начало бала, за которым последует громкое объявление о помолвке. Утром я покину замок, и моя жизнь уже никогда не будет прежней.

В своем синем платье с серебряной вышивкой я впервые выглядела настоящей принцессой. Сверкающие стеклянные бусины украшали швы корсажа, а надетая под него снежно-белая рубашка из лучшего льна струилась своими разлетающимися рукавами с длинными манжетами на запястьях. На моей груди сияли традиционные темно-синие ордена с выгравированным щитом и мечом, а между ними висели нити с сапфирами.

Мои волосы были заплетены в сложную косу, уложенную на голове как корона. К тому моменту, как я надела на лоб простой серебряный венец, я уже не выглядела самой собой. Я не чувствовала себя собой.

Внутренние струны звали меня, но я мысленно закрылась от эмоций отца и брата, сосредоточившись на иной, третьей волне. Я скучала по матери, и, хотя от ее нити почти ничего не осталось, я относилась к ней с трепетом.

Я все еще помнила, как она оборвалась, когда мне было всего три. После недельного путешествия мы играли в ледяном океане Осты – единственного порта Халенди – ранним утром, прежде чем вернуться в Халенборг. Белые скалы сверкали так же ярко, как солнечные лучи, бегущие по волнам, а морские птицы выныривали из воды, и их посеребренные перья подрагивали на ветру.

На полпути к дому мы поставили шатры на ночь. С ночного неба светила высокая луна, когда я проснулась с ужасным чувством, растущим внутри меня. Всю ночь посыльные искали лекаря, способного помочь моей матери, чье здоровье внезапно ухудшилось. Ее служанки не пускали меня к ней в шатер, опасаясь, что я заражусь загадочной болезнью, поэтому я проскользнула внутрь с задней стороны. Мне нужно было убедиться, что с мамой все в порядке, и, может, тогда странное чувство покинуло бы меня.

Я заглянула за полупрозрачный полог и увидела, что мама лежит на горе из подушек: ее лицо посерело, под глазами залегли темно-фиолетовые круги, а золотые волосы веером лежат вокруг головы. Я подползла ближе и свернулась у нее под боком. Она слабо погладила меня по волосам и взяла с меня обещание никому не рассказывать о белой пряди.

Всю ночь я беспомощно наблюдала за тем, как болезнь пожирает ее. За несколько минут до рассвета наша связь оборвалась, и она навсегда покинула меня. От боли, страха и одиночества я зарыдала во весь голос. Поспешившие на плач слуги подумали, что я обезумела от горя из-за смерти матери, но мои слезы были вызваны порвавшейся нитью: болью, которую я не могла понять.

Эта порванная нить оставалась со мной всю жизнь, как разодранное в клочки знамя на пустом поле боя, напоминая о пустоте, которая когда-то была заполнена материнской любовью.

Стук в дверь вырвал меня из раздумий.

– Войдите, – крикнула я, зная, кто стоит в коридоре. Мой отец подошел к креслу и встал у камина, сложив руки за спиной. Я не отрывала взгляда от звезд, вспыхивающих на ночном небе.

Молчание затянулось, но я не отталкивала его нить, как обычно. В тишине ураган его эмоций улегся, и на его месте осталась лишь глубокая печаль. Под тяжким весом его королевства, под железной оболочкой и острыми углами скрывался мужчина, который отчаянно скучал по жене. Я молчала, потому что просто не могла говорить. В тот момент я понимала его куда больше, чем за все прошедшие годы.

– У меня есть для тебя подарок, – отец протянул продолговатый сверток в коричневой мешковине.

Я уставилась на него, желая, чтобы все было иначе, чтобы я могла остаться дома.

– Подарок?

– Атаки заходят все дальше и дальше за нашу границу, и я хотел убедиться, что ты будешь в безопасности по дороге в Турию…

– Потому что послать со мной Рена и генерала Леланда – недостаточно? – спросила я, вставая напротив.

Он медленно пожал плечами.

– Я приказал достать это из сокровищницы.

Он положил сверток на софу и откинул поблекшую мешковину с одной стороны, а затем с другой. Внутри лежал слегка проржавевший меч в потрепанных ножнах. Мой взгляд упал на эфес: в перекрестии гарды мягко сиял голубой камень.

Отец осторожно достал меч из груды ткани. Синевато-стальной клинок не выглядел особенно длинным, но имел такие странные очертания, что на первый взгляд казалось, будто он сделан из камня. Рукоять была обмотана древними полосками кожи. К одной из них было привязано кольцо с такой же сложной гравировкой, как на мече, и меньшей версией голубого камня с эфеса.

– Как красиво, – выдохнула я. – А это кольцо! Я никогда не видела ничего подобного.

Я осторожно протянула руку, беззвучно спрашивая у отца разрешения. Он кивнул, и в его глазах сверкнула улыбка.

Я взялась за рукоять. Она оказалась легче, чем я предполагала, но оружие было сбалансировано просто идеально. Поднеся лезвие к глазам, я стала рассматривать гравировку. Казалось, что голубой камень на гарде засиял ярче, но я почти не обратила на это внимания, отвлеченная внезапным жаром в ладони, обхватившей эфес. Я отступила на несколько шагов и взмахнула мечом, стараясь не помять и не испортить платье. Ни один клинок, что у меня когда-либо был, не ощущался так легко и естественно, как этот, словно меч стал продолжением моей руки.

– И кольцо, Дженесара, – отец надел кольцо на средний палец моей левой руки.

По моей ладони словно пробежала молния, угодившая прямо в сердце. Я нахмурилась: кольцо идеально подходило мне по размеру. Отец только усмехнулся.

– Что это за подарки, отец?

Он кивнул в сторону меча и сцепил руки за спиной.