Книга 2039, страница 21 – Юрий Никитин

– Почти то же самое, – пояснила она, – только с множеством расчетов, формул и наукоемких объяснений. Сейчас за журналистами следят, слишком уж достали фейками. Чуть что, лишают лицензий за неверное или даже легкомысленное истолкование.

– Давно пора, – согласился я. – Журналистику спасут и почистят только массовые расстрелы. Что насчет конференции в Женеве?

– Пройдет завтра, – сообщила она, – но вы уже знаете, какие решения примут?

– Не со стопроцентной, – ответил я скромно, – но свою зарплату на кон бы поставил.

– Тогда знаете все важное, – сказала она. – Еще вы велели на постоянной основе следить за всеми проявления неолуддизма…

– Ну-ну?

– Затишье, – сообщила она, – как вы и предсказывали… простите, прогнозировали, заканчивается, хотя это трудно назвать затишьем. В Азии уже началось, есть серьезные подвижки и в европейской части континента. Как вы и предсказывали…

– Прибью, – пригрозил я.

– Прогнозировали, – уточнила она; то ли всерьез ошиблась, то ли учится разыгрывать, – на этот раз заметнее общая координация.

– А общее руководство?

– Пока нет, но раньше и координации не было.

– Спасибо, Сюзи, – сказал я. – Держи в приоритете. Сразу докладывай о любом заметном изменении.

– Знаю, – ответила она. – Неолуддизм, как вы сказали, опаснее астероида Черный Принц!

Я отвечал почти на автомате, теперь это получается не только у меня, когда неокортекс обособляется для решения высших задач, а общее управление организмом остается за более древними структурами мозга.

Во всех странах, даже в тех, где демократия укоренилась в седую старину, начали понимать преимущества на данном этапе тоталитарного контроля, но там возражают как общественные организации, так и демократическое большинство, что раньше было локомотивом технического прогресса, а теперь стало тормозом.

В этой ситуации Россия, что всегда была в роли догоняющей, резко пошла наращивать мощь сперва в военной сфере, чтоб не затоптали, потом в высоких технологиях, используя все возможности, в том числе и те, которые как бы позволены или простительны более слабому.

Эксперты объяснили стремительный рывок жесткой автократией и контролем над обществом, что позволило концентрировать довольно скудные ресурсы на самых важных направлениях.

Умные головы в странах так называемой старой демократии все понимают, но множество основополагающих законов не дают даже взглянуть в сторону ужесточения прав отдельных людей и особенно маргинальных меньшинств, потому северные страны, наиболее богатые и демократичные, пали первыми, хотя победившие там бесполезники считают, что одержали победу на пути спасения человечества.

Я с горечью подумал, что пассивных потребителей, как и любителей футбола или всяких там спортивных зрелищ, где-то девяносто пять процентов населения планеты, активных двигателей прогресса не больше пяти, но именно благодаря им создавались водяные и ветряные мельницы, строились паровые двигатели, прокладывались железные дороги, потом мир охватил интернет, и что теперь?

До этого времени простейшие только радовались техническому прогрессу, но сейчас гипотетический переход в сингулярность уже настолько близко, что встревожились и самые инертные. «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно…»

И в самом деле, мир полного изобилия, болезни побеждены, жить можно неограниченно долго, сейчас никто даже не знает, какой предел взят, развлечений уйма, доставка на дом – круто, робот принесет холодное пиво прямо к дивану, лежи и балдей, глядя на экран во всю стену, что еще нужно для счастья?

Донесся далекий и полный сочувствия голос Сюзанны: «Народ боится перемен, как вы и сказали!.. А впереди как планетарные катастрофы, так и «черные лебеди»…

Я хотел сказать мысленно «брысь, Чапаев думает», но она вдруг произнесла четко, уже не по мысленной связи:

– Сагиб, с вами хочет говорить координатор «Народной воли».

– Что за…

Она сказала быстро:

– Движение оформили только сегодня. Из объединившихся групп «Сила народа», «За светлое будущее!» и «Народ всегда прав».

– Ого, – сказал я невольно. – Каждая из них уже сила, в сети о них только и говорят… Настаивает на личной встрече?

– Нет, – ответила она так же коротко. – Они продвинутые неолуддисты. Технику не любят, но пользуются вовсю. Только появления новой не хотят.

Я попросил:

– Дай перевести дух, я еще не отошел от Краснокутского. И так вот руки трясутся.

– Давление повышено, – добавила она, – частота пульса выше нормы на одиннадцать, состав крови…

– Не будь занудой, – перебил я. – Включи главный экран, чтобы уважение показать, и скажи, я готов.

– У вас руки трясутся!

– Спрячу под стол. Врубай.

Она ответила с сомнением:

– Он уже на связи. Включаю.

На большом экране возникли стены большого кабинета, затем камеры дрона сдвинулись в сторону большого письменного стола, в кресле крупный мужчина, получив сигнал, вскинул голову.

На первый взгляд выглядит, как кадровый военный в штатском костюме, на второй – даже не просто военный, а кадровый разведчик войсковой разведки.

Моментальный поиск данных в Облаке ничего не дал, что и понятно, бесполезники скрывают вообще все о себе, что удается, это у них даже особый шик и вызов техническому прогрессу.

Он улыбнулся, словно прочитал по моему лицу, что я попытался сделать.

– Ивашенко Остап Панасович, – произнес он четко поставленным голосом. – Координатор «Народной воли». Да-да, знаю, такая уже была в дореволюционной России. А также отвечаю за внешние связи.

Я ответил вежливо:

– Малыгин, как вы знаете. Чем могу быть полезен?

– Результатами, – ответил он и тоже улыбнулся коротко и скупо. – В данное время интересует, действительно ли вы в разговоре с Краснокутским пришли к какому-то компромиссу.

Я продолжал держать на лице вежливую улыбку, но сердце начинает стучать все тревожнее. Это не Краснокутский, тот ученый, пусть даже в прошлом. Работа в лабораториях в коллективах умных и рассудительных людей накладывает отпечаток, такие и в дипломатию приходят неторопливо и рассудительно, доискиваясь истины, чтобы на ее основе строить компромиссы, но сейчас передо мной человек действия, видно по тому портрету, что вырисовывается в моем ментальном облаке, плюс незримая Сюзанна добавляет черточки.

При всей прежней засекреченности его работы удалось отыскать старые фотографии в архивах, восстановил впечатляющую биографию, там служба простым солдатом, контрактником, два ранения, переход в военную разведку, повышения, несколько спецопераций на Ближнем Востоке и три в Западной Европе, руководство шиитскими группировками в Сирии, создание диверсионных групп в Непале…