Онлайн книга «Прощай, Ариана Ваэджа!»
|
Снова забились пульсирующие жилки: «Вчера! Вчера! Вчера! Вчера! Твой бойкий разум выдал скерцо! Вчера! Вчера! Вчера! Вчера! Ты не спросила свое сердце!». Сердце ответило учащенным ритмом: «Тук-тук, тук-тук!». Возбужденное больными домыслами, оно тщетно пыталось успокоиться. — Верочка! — постучалась в дверь Любовь Ильинична. — Что случилось? За дверью висела напряженная тишина. — Кто-то обидел? Тишина продолжала висеть. — Ты даже не позавтракала. Может, хотя бы чаю? «Мама, какой там чай, — мысленно вступила с ней в разговор Вера. — Меня так тошнит… И пустота… Страшная пустота… Вся моя сила словно вычерпана до последней капли… Вся моя кровушка словно высосана темным вампиром… И лежит на кровати мое безжизненное тело, похожее на дряблый лимон… Словно выжатый лимон… — это сейчас обо мне, потому что я отлично понимаю смысл этого выражения…» Любовь Ильинична вздохнула и отошла от двери, убежденная в том, что ее дочь если уж что и задумала — то до конца будет стоять на своем. Упрямая… Вся в отца. Кстати, он ведь на днях приезжает, так что… пусть поговорит с дочерью… по-мужски… Через пару часов позвонила Лиза Карамод: — Все ли в порядке с Верой? Я за нее беспокоюсь, потому что вчера… — А что было вчера? — переспросила Любовь Ильинична. — Уж не заболела ли она? — Нет-нет, что вы! Лизавета не готова была к такому разговору и пошла по традиционному пути — говорить как можно меньше, чтобы не дискредитировать свою подругу в глазах матери: — Мы вчера прошлись немного пешком, вот, видимо, и устала она… Я попозже загляну к вам, хорошо? * * * Арбенин пришел в полдень. Она знала, знала, что он придет! Только… не была уверена, что именно сегодня. Ей казалось, что он специально загрузил себя подготовкой к экспедиции, чтобы оттянуть время встречи. Характерный стук в дверь, присущий только ему, заставил девушку вздрогнуть. «Что делать? — билось в висках. — Если не открыть, то это будет нонсенс…». И она резко поднялась с кровати. Как хотелось снова надеть королевский беж от мадам Аннет, но он… казался ей поруганным и окончательно убитым… Поэтому набросила на себя розовое платье, в котором была с Лизаветой в театре. Домашние матине? Фу, не для этого случая! Отодвинув задвижку, она продолжала стоять у двери, разглядывая гостя. С одной стороны, очень хотела его увидеть, хотя бы разок до отъезда! Ну, а с другой, опасалась, что именно эта встреча расколет их хрустальные отношения, если, конечно она, Вера, проявит несдержанность или чрезвычайную откровенность. — Верочка! — чуть взволнованно произнес он. — Какая ты сегодня красивая! Словно розовая дива… Только почему такая бледная? Мама сказала, что заболела… Что случилось? — Ничего особенного! Вчера немного устала… Он слегка обнял ее и попытался дотронуться губами до лица, но она, словно пантера, мягко вырулила из его объятий: — Потом… Потом… У меня голова… — Мигрень? — Да нет! Кружится… — Ты ничего сегодня не ела, вот и слабость… А я зашел, чтобы забрать тебя на обед. Посидим в ресторанчике… Помнишь, у набережной? Я ведь уже уезжаю… Ты не забыла? — Я ничего не забыла, Николя… — еле слышно произнесла Вера, словно опасаясь нарушить легкую приятную атмосферу, обволакивающую ее. Ровный бархатный тембр его голоса, задушевный и волнующий, в котором не чувствовалось ни напряжения, ни фальши, начинал сводить с ума. — Я ничего не забыла! — повторила она немного громче, испугавшись накатившей волны притяжения. — Хорошо-хорошо! Ты только не волнуйся. Он сделал несколько шагов до кресла-качалки, потом, видимо, передумал, потому что вспомнил о том, что это ее любимое место, и присел на диванчик-канапе у туалетного столика. Вера поняла, что это визит не из серии «заглянул на минутку», а из разряда «пришел надолго» и устроилась в своем кресле, слегка развернув его, чтобы быть лицом к гостю. — Я тебя слушаю! Она произнесла эту фразу немного суховато, и Арбенин почувствовал в нотках голоса некоторую отчужденность. «Что это с ней? — промелькнула мысль. — Или действительно нездорова? Или… А что же еще? Неужели обиделась на меня, что не поторопился со сватовством? Что отложил помолвку?» — Ты, наверно, хотела… чтобы мы обручились до моего отъезда? — чуть слышно произнес он. Вот сейчас она скажет «да» и все встанет на свои места… Хорошо, когда все понятно. Но Вера ответила: — Нет! Я же была с тобой солидарна в этом! Ответила несколько театрально, потому что бесстрастно-холодным тоном и громче обычного. При этом ее спина держалась необычайно ровно, а гладкие розовые складки мягкой волной опускались с коленей до пола. Казалось, что Вера сидит на троне. «Что же с ней? — продолжали роиться мысли Арбенина. — Такой я ее не видел… Видимо, нагрузки конца учебного года…» — Ты устала на работе! — взгляд его пристальных коричневых глаз поймал ее слегка потупившиеся кофейные озера и не отпускал их. — Конец учебного года… Да? Она стиснула зубы, словно пытаясь заглушить острую боль и, не отводя взгляда, ответила: — Да. Я устала! «Это действительно так! Ты не солгала!» — поддержал ее первый внутренний голос. А второй только поправил: «И устала ты, дорогая, от бурного постельного романа…» — Хорошо… — Николай слегка дотронулся пальцами до ее ладони, лежащей на поручне кресла. — Да у тебя холодные руки! Нет! Тебе явно нездоровится! Он поцеловал эти тонкие длинные пальцы — маленькую и доступную частичку самой дорогой и желанной женщины и тут же поднялся с диванчика: — Верочка! Что бы ни случилось с тобой, знай, что я сделаю все… — он замолчал, вспомнив, что именно для того, чтобы сохранить свою репутацию в ее глазах, пришлось согласиться с предложением Кондратьева отказаться от руководства экспедицией. — Сделаю все возможное, чтобы ты… была счастлива… Уже перед дверью он оглянулся: — Береги себя! И поправь здоровье… Я скоро вернусь… Ты даже сама не представляешь, как это будет скоро… Совсем не заметишь, как пролетит время… Вера! Я не говорю «прощай», я говорю «до свидания»! Она молча наслаждалась его волнующим голосом, но не встала, чтобы проводить. * * * Солнце катилось к горизонту уставшим за день шаром — медленно и степенно, как и подобает всему великому и властному. Оно скользило по накатанной веками дорожке, невзирая на войны и природные катаклизмы, а что уж говорить о людских настроениях! Уходящие лучи солнца начали слепить Вере глаза и она встала с кресла и задернула бордовый бархат. «Странно… — повисла в голове мысль. — За окном безоблачный день последней недели июня, а на душе не по-летнему гадко и сумрачно…». |