Онлайн книга «Прощай, Ариана Ваэджа!»
|
— Не беспокойтесь, завтра должен приехать Кондратьев, — успокоил его Скорожитовский. — Так что будем знать, в какую сторону двигаться. Может — в Санкт-Петербург, а может, в Пермь… — И что же вы не допускаете варианта, что продолжим поиски Арбенина с его коллегами? Борисов явно был не в настроении. Весь вечер цеплялся к словам. — Да-да! Леонтий Иванович! Я к вам обращаюсь! — биолог отодвинул от себя вещмешок и смотрел на Скорожитовского проницательными синими глазами через маленькие круглые очки. — Ну почему же… — невозмутимо ответил тот. — Я еще не договорил фразу… Конечно же, поиски нужны… Только вот сколько времени будем этим заниматься? Первоначально перед нами стояла совершенно другая задача… — Обстоятельства меняются… — самую обычную на слух фразу Борисов произнес с особым раздражением в голосе. — Не будем, господа, ругаться! — Потапенко попытался снять напряжение. — Вижу, устали. Давайте отдыхать, а утром пройдем к водопаду по старой галерее, по которой шли мы с вами, а не Арбенин… — Странно! И для чего это? — чуть спокойнее, но все равно с нотками возражения высказал свою мысль биолог. — Знаете, Тихон Павлович! Мне постоянно кажется, что именно в этом переходе и кроется какая-то тайна… — Потапенко заговорил тише, как будто бы боялся, что его услышит кто-то посторонний. — О какой тайне может идти речь, когда мы по этой галерее уже прошли? Да и вообще… налицо — несчастный случай, а вы туман нагоняете! — резко осадил его Скорожитовский. — В том-то и дело, что прошли до того, как это — случилось, поэтому и не особенно-то по сторонам глядели… А сейчас нужно посмотреть на то же самое с другого ракурса… Будто в подтверждение мистического налета на словах Потапенко недалеко от широкого входа в грот послышались токующие звуки: «тэкэ, тэкэ, тэкэ…», а следом за ними — «дзззэ, дззззии…». Словно кто-то прошелся ножом по металлу. — Странная птица… Похоже, глухарь… — заметил биолог Борисов. — Если глухарь, то обычно рано утром кричит… — Какая разница — ночью или утром? — пробурчал Скорожитовский. — Господа! Хватит вам попрекаться! Если уж не спится, давайте ответим себе на один вопрос: что можно сделать и для продолжения экспедиции, и для спасения своих коллег? Да-да! Я не случайно эти совершенно разные вещи завязал в один узел. С одной стороны я не являюсь участником этой экспедиции… но ведь с другой — я местный краевед и не меньше вас, а то и больше, заинтересован в исследовании здешних мест… — Да, вы правы, Федор Алексеевич, — вздохнул Скорожитовский на правах старшего в отсутствие Кондратьева, — экспедицию нельзя останавливать ни по каким причинам. Но что можем сделать мы? Он поставил акцент на последнем слове, подчеркивая тем самым мизерность личного местоимения по сравнению с глобальной задачей, например, найти следы древней цивилизации. — Почему же? «Мы» — это много, — мягко, по-отечески, возразил Потапенко. — Я, например, давно занимаюсь исследованиями и с уверенностью могу сказать: Южный Урал издревле служил своего рода коридором, по которому в далеком прошлом осуществлялось «великое переселение народов»… — Ну… — потянул Скорожитовский. — Это пока лишь домыслы да догадки! — Так на них-то и строятся научные версии! И я вас еще раз заверяю о том, что это «великое переселение» было не единственным! Волны миграции могли проходить здесь несколько раз, но вот точно — где-то… в четвертом-шестом веках до нашей эры… Только вот ответьте мне на вопрос, вы ведь ученые: а откуда шли эти волны? А главное — почему? Он пробежал взглядом по задумчивым лицам Скорожитовского и Борисова и продолжил: — Загадок, конечно, много, но одно не вызывает сомнения: если люди бежали с насиженных мест, значит, что-то резко там поменялось… Может, климат… а может — и катастрофа случилась… скажем, мощное извержение вулкана или землетрясение, или — потоп, а может, и земля сдвинулась с оси… — О-о-о… — едва не простонал Борисов. — Да-да, все могло произойти! — продолжал Потапенко. — И если именно на Урал пришли эти люди, то есть на это весомая причина! И еще: обычно в любой местности есть народ местный и — пришлый… Скажите-ка на милость, кто здесь местный? А-а-а, не можете ответить? Вот-вот, здесь все — откуда-то пришли, как в приемник-распределитель, чтобы двинуться потом дальше — кто в Иран, кто в Индию, кто — в Европу… А кто-то и здесь зацепился… — Мы везде, где побывали, взяли пробы грунта и воды, — вставил свое слово Скорожитовский. — Кроме этого, ведем подробное описание увиденного… Надеюсь, что этот материал окажется ценным, а может быть, подтвердит какие-то гипотезы, когда… вернемся… — Бесспорно, Леонтий Иванович… — Потапенко остановил его, дав понять, что не время сегодня говорить об итогах экспедиции, когда возникла проблема в связи с исчезновением людей. — Бесспорно… Итак, если встанет вопрос о продолжении экспедиции, отдадите ли вы за такое решение свой голос? — Конечно же! — едва ли не хором ответили они. — А если придется чего-то лишиться, например, государственной поддержки, дотации? Ученые молчали, пытаясь отвести глаза от проницательного карего взгляда местного историка и этнографа. * * * Как только забрезжил рассвет, Потапенко растолкал сонных путешественников: — Рота! Подъем! — тем самым еще раз подтверждая свою причастность к армейской службе. Оба нехотя открыли глаза и увидели, что местный старожил разжег уже костер в стороне от палатки, так, чтобы ветер не задувал в нее дым и поставил котелок с водой. Никак, будет чай с сухарями и вяленым мясом. Утренний гомон птиц, шелест листвы, разговаривающей с ветром и шум воды, бегущей там, в низине, создавали картину живого внешнего мира. Никакого ночного мистического налета, никаких намеков на бредовые фантазии! Да уж, иногда ночью шепот окрестностей сеет в мозг впечатлительных натур душевное смятение! Исследователи подошли к тому самому входу в пещеру, что и прошлый раз. Все оставалось прежним: вот разбросанные перед самым входом кусочки сталагмитов, а это — брошенная кем-то палка вроде трости, и — осколок зеркала, видимо, кто-то из предыдущих путешественников расколол его случайно, а может, и выбросил за ненадобностью. Они прошли дальше, осторожно ступая на каменистую неровную почву, боясь оступиться, и внимательно разглядывая чуть ли не каждый сантиметр. Вот галерея сделала небольшой поворот влево… Это было и в прошлый раз. А здесь потолки стали чуть ниже, словно мастер торопился как можно быстрее продвинуться вперед и начал экономить драгоценное время… Кальцитовые натеки поражали красотой и изяществом! Вот словно живая — гроздь винограда, а здесь — кисточка с вишенками. — Гляди-ка, словно в саду! — не удержался от комментария Борисов. — В прошлый раз я и не особенно-то разглядывал стены — больше под ноги смотрел… |