Книга Проданы в понедельник, страница 27 – Кристина Макморрис

– За ужин плачу я, – напомнил Эллис матери.

С видом искушаемой добродетели она взглянула на его джин мартини, поданный в чайной чашечке – как подавались в этом ресторане все алкогольные напитки (из предосторожности на случай рейда). Но не успела миссис Рид решиться, как ее муж ответил за них обоих:

– Мы ограничимся водой. – Взгляд его глаз (без очков в этот вечер) остался непреклонен. Его готовность пропустить при оказии стопочку дома явно не распространялась на общественные места. Мать Эллиса улыбнулась и кивнула.

– Хорошо, – прогнусавил официант и повернулся вполоборота к Эллису: – А вы, сэр? Желаете повторить за изучением меню? Наверное, двойной? – Официант явно уловил его потребность в выпивке как способе разрядить напряжение, резко усилившееся после того, как на их столик легла кожаная папка с меню. И отец Эллиса убедился, что цены в нем были проставлены в долларах.

– Это было бы чудесно.

Официант быстро удалился. Часть Эллиса захотела последовать за ним. И ему пришлось напомнить себе, что отец был крайне далек от его царства комфорта. Это угадывалось даже по тому, как он постоянно теребил свой воротник, борясь с галстуком, как с лассо на шее.

«А ты меня представляешь в этом наряде? – ответил в свое время Джим Рид сынишке, когда тот поинтересовался у отца, почему тот не носил таких костюмов, в каких фланировали большинство мужчин (дело было на похоронах). – Вот когда сыграю в ящик, тогда и обрядите меня в точно такой же».

То, что отец надел в ресторан свой единственный костюм – простой, черный и только ради Эллиса, говорило о многом. И обойти это молчанием Эллис не смог.

– Должен признать – вы оба выглядите сегодня шикарно! – Эллис откинулся на спинку стула, пытаясь разрядить небрежностью обстановку, и взмахнул своей чайной чашечкой. – И эта брошь выглядит на тебе потрясающе, мама!

Просияв от гордости, миссис Рид погладила серебряную розочку на стебельке:

– Спасибо тебе, сынок.

Эллис приколол свой подарок к ее сливовому кардигану, надетому поверх подобранного в тон платья, еще в своей новой квартире в Бронксе – до того, как им всем отправиться в ресторан. Отец в это время стоически расхаживал по квартире – не особняке, как ни крути, но все-таки такой, какую Эллису не стыдно было показать. Он поторопился ее обставить всего за несколько дней до приезда родителей.

Теперь отец озирал таким же непроницаемым взглядом клуб.

– Ты всегда питаешься в подобных заведениях?

Из желания подыграть отцовской бережливости Эллис готов был сказать уже «Нет». Но к чему лгать? Он честно зарабатывал свои деньги и имел право этим гордиться.

– Раз или два в неделю, где-то так.

– Значит, ты уже накопил на новый мотор, да? – Тон отца не скрыл ни сомнения, ни издевки.

– На самом деле, – сказал Эллис, – я собирался поговорить с вами об этом. Я передумал насчет нового движка.

В ожидании объяснения лицо отца сковало замешательство.

– Я просто пришел к выводу, что пора перестать тратить бабки на старый хлам; пора начать все с чистого листа. Может, купить новый «Форд Родстер». Прямо с конвейера. – Это означало отказ от помощи отца как механика, что облегчило бы жизнь им обоим.

– «Родстер», – произнесла мать Эллиса, заинтересованно и одновременно встревоженно. – Они ведь очень скоростные, да?

– Не волнуйся, ма. Я не собираюсь творить глупости.

Отец фыркнул – отрывисто, надменно-снисходительно. И сразу же переключил свое внимание на меню, углубился в изучение цен.

И именно в этот момент Эллису стало до боли понятно: с самого начала ужина отец думал только о них.

Внутри забурлило раздражение, но парень постарался его подавить. Вечер все еще мог закончиться приятно. Особенно с помощью джина.

Эллис допил свой коктейль и приготовился заказать уже двойной.

– Итак, – произнес он, схватив со стола меню. – Что нам тут предлагают?

Периферийным зрением он заметил продавщицу сигарет. Девушка обводила взглядом клуб, поджидая, когда кто-нибудь из гостей покажет ей жестом свой интерес. И хотя отец никогда не был заядлым курильщиком, Эллис знал, что иногда Джим Рид позволял себе насладиться редкой сигарой в компании заводских приятелей.

«Может, несколько затяжек смягчат его настрой?» Ну, уж точно не ухудшат…

– Эй, мисс! – поднял руку Эллис; его голос затерялся в общем гуле и мелодичных звуках саксофона. Он уже собирался повторить свой призыв, как вдруг отец что-то пробормотал – невнятно, чтобы разобрать его слова, но достаточно громко, чтобы уловить в них насмешку.

Эллис повернулся к нему лицом, и в тот же миг мать цыкнула:

– Джим, пожалуйста.

Как будто хотела сказать: «Не здесь. Не сегодня вечером».

Отец помедлил, но потом все же прикрыл свой рот. И вернулся к меню; его массивная челюсть напряженно задергалась, словно силясь удержать слова в глотке. Недобрые слова. Без всякого сомнения. И все – предназначавшиеся сыну.

– Ты хотел мне что-то сказать, папа?

Глаза отца стрельнули в него и быстро сузились. Он явно уловил вызов в вопросе Эллиса.

Мать опять попыталась все сгладить:

– Давайте выберем блюда!

Но Эллис не отвел глаз от потяжелевшего отцовского взгляда. И с какой стати он должен был это делать? Ему реально надоело все время сдерживаться, отмалчиваться и отступать. Черт возьми, единственный раз, когда он не был невидимкой, он делал что-то не так.

– Давай говори. Я уже взрослый мужчина. И все могу понять.

Отец помотал головой и снова мрачно хмыкнул.

– Взрослый, значит? Мужчина? Потому что научился прожигать свои деньги?

Мать прикоснулась к руке мужа, но он отстранился и вперил в Эллиса хмурый взгляд:

– Погляди на себя! Разгуливаешь в модных костюмчиках и шляпах. Обзавелся новой квартирой. Бросаешься направо и налево баксами, как дешевыми леденцами, строя из себя важную шишку…

Бурлившее в Эллисе раздражение закипело. Он не заслужил всех этих слов. Тем более от человека, который почти его не знал. И никогда не пытался узнать… и понять. Там, в Филадельфии, Эллис решил, что к его первому успеху (благодаря снимку Диллардов) отец отнесся с недоверием. Теперь наступило прозрение.

Уперев кулаки в колени, парень подался вперед:

– Знаешь что? Я ведь очень старался вам угодить. Я хотел, чтобы вы с мамой провели в этом городе незабываемый вечер. И если ты завидуешь, я в этом не виноват. – Эллис уловил слабый вздох матери.

Отец уставился на него:

– Что ты сказал?

– Что слышал! Ты завидуешь тому, что я действительно сумел сделать что-то стоящее в своей жизни! – Слова вылетели, и вернуть их назад было уже невозможно. А они подразумевали сравнение. В воздухе повисла тягостная тишина. Отец откинулся на спинку своего стула. Мать, прижав руку ко рту, наблюдала за ними.