Книга Корона двух королей, страница 72 – Анастасия Соболевская

— Не угадал.

Лучник сунул руку в кошелёк на поясе и протянул ей пару новеньких золотых монеток. Улыбка перестала играть на пухлых губах, глаза Ласточки погрустнели.

— Ты совсем не обязан. — Она отвела его руку.

— Я тебе обещал, а я всегда держу своё слово.

Ласточка приняла монеты и быстро спрятала под повязку на запястье, пока другие миртовые девушки не заметили.

— В моём имени есть «Ночь», — сказала она.

— О, уже хоть что-то, — воспрял духом Войкан. — Ночная красавица? Орхидея ночи? Или Роза ночи?

— Нет.

— Фиалка ночи? Полночный гиацинт?

— Почему ты уверен, что в моём имени есть название цветка?

— Потому что ты красива, как цветы.

— Не умеешь ты говорить комплименты.

— Да, в поэзии я не изящнее буйвола, — усмехнулся Войкан и вдруг стал серьёзен. — Сегодня я тебя в Миртовый дом не пущу, — сказал лучник, тронув остренький подбородок. — Ты останешься со мной?

— Сегодня меня отправляют к самрату.

Войкан отстранился.

— Как к самрату? Твой хозяин в своём уме?

— Миртовые девушки делают то, что им говорят. К тому же касариец сам меня выбрал. Но ты не бойся, с ним я и вполовину не буду такой нежной, как с тобой.

Горькая улыбка скривила губы лучника.

— Я заберу тебя оттуда, — прошептал он и пропустил пальцы сквозь пальцы любимой. Тыльную сторону её запястья уродовало клеймо в виде птицы. — Заберу из этого проклятого места, обещаю.

— Мне часто это говорят. Но все мужчины только обещать горазды. Никто не сможет заплатить за миртовую девку двадцать слитков золота. И не захочет.

— Я смогу, — возразил Войкан. — Я так решил. Деньги, что я даю тебе, не последние. У меня уже есть часть нужной суммы — она хранится у казначея.

— Жалование воина не так уж и велико. К моменту, когда ты накопишь достаточно золота, я состарюсь и уже буду тебе не нужна.

— Откуда ты знаешь, будешь ли ты мне нужна? Я выкуплю тебя или украду, я поклялся.

Ласточка с нежностью провела ладонью по его щеке.

— Ты же знаешь, что это невозможно — в Паденброге все знают, кто я, моё клеймо выдаст меня, даже если я покину Миртовый дом. Меня вернут обратно, как только найдут. И сбежать мы не сможем, иначе тебя объявят дезертиром. Если нас поймают, то обоих казнят. Не обещай того, что не сможешь исполнить, — не нужно давать мне надежду.

— Я всё равно найду способ. Кантамбрийцы держат своё слово и никогда не бросают тех, кем дорожат, пусть этой крови во мне течёт лишь половина, — решительно произнёс Войкан и с этими словами прижался губами к виску девушки. — Большая ошибка, что ты вообще оказалась в Миртовом доме. Это место не для тебя. Рано или поздно я заберу тебя оттуда, чего бы мне это не стоило. Просто поверь мне. Ты же мне веришь?

Она ему не верила.

— Неужели во всём Туренсворде нет ни одного воина среди этих девчонок? — без тени улыбки вопрошал, будто у самого неба, Эрнан. — Ну же? Или вы в армии только и делаете, что заплетаете друг другу косички вместо того, чтобы драться?

Он заметил на скамье огненно-рыжего кирасира.

— Ты! — Граф южных земель ткнул в его сторону ксифосом. — Я тебя знаю.

— Неужто? — Марций не скрывал, что ему не было дела до причуд скучающего графа.

— Ты Марций Рейес, сын Иларха. — Эрнан походил на петуха, которому было жизненно необходимо клюнуть мнимого соперника. — Ты научил моего сына перебрасывать меч, когда был в Эквинском замке. С тех пор он пристаёт к Аэлис и пытается научить этому и её.

— Было дело, — признался Марций, ухмыльнувшись.

Монтонари медленно приблизился к жертве своей очередной провокации.

— И кто бы мог подумать, что даарим, который родился в выгребной яме, будет учить наследников графа обращаться с оружием?

Марций пожал плечами.

— Не моя вина, что сам Чернильная Рука оказался на это неспособен.

Солдаты заулюлюкали и забили тарелками по столам, как дикари в предчувствии крови.

В зелёных глазах Эрнана мелькнула чёрная тень, и азартный пыл на его лице уступил место гневу.

— О, как! — возликовал южный граф, и глаза его снова загорелись. — Узнаю острый эвдонский язык. Если ты такой смелый, может быть, докажешь это с помощью меча?

— Я смелый, но не тупой, — ответил Марций. — Если с вашей головы упадёт хотя бы волос, меня повесят.

— Слово графа, что нет, — тихо сказал Монтонари и вдруг закричал, чтобы слышали даже на кухне: — Слово графа, что Марцию Рейесу не будет никакого наказания, что бы со мной ни произошло! — Он поднял с земли чей-то меч и бросил эвдонцу. Марций поймал его в воздухе. Десятки глаз уставились на него с немым вопросом.

— Иди! — послышался в стороне чей-то злой шёпот, будто кто-то шипел на упрямого гуся. — Иди, иди!

Малиновка укусила Марция за мочку.

— Хорошо, — сказал он и встал.

Эрнан провёл своим мечом по лезвию противника.

— Слышал, последний раз тебе в Вильхейме хорошенько досталось от Волка ночей? Я не буду бить сильно, обещаю.

— Польщён вашей заботой, граф.

Марций пнул стоявшую между ними кубышку.

— Эй! — Эрнан успел отпрыгнуть, блестящая сталь пронеслась у его уха. Раздался лязг — Монтонари успел отразить удар. Пьяные солдаты загалдели с кровожадностью пещерных людей.

Вальдарих сразу понял, что драка между этими двумя разительно отличается от предыдущих. С остальными противниками Эрнан больше красовался и играл, как кошка с мышью, тогда как сейчас он порывался зарубить эвдонца, как злейшего врага. Хорошо, что Иларх этого не видел.

— Что, на юге мало воюют, раз лезете драться от скуки? — выкрикнул Марций в лицо Монтонари, удержав лезвие его меча у своего горла.

— Ни одной войны за последние пятьдесят лет, — оскалился Эрнан. Из рассечённой брови текла долгожданная кровь. — Аж скулы сводит.

Марций оттолкнул Монтонари и отвесил противнику лёгкий подзатыльник.

— Лучше почаще ублажайте жену.

Эрнан брызнул смехом и обнажил острые, как у хищника, зубы.

Через минуту мстительный граф уже загнал эвдонца на строительные леса возле загона, где накануне ветер сорвал часть крыши, и теперь они оба скакали по ним, как драчливые вороны, круша и опрокидывая всё на своем пути. От смеха Монтонари, когда Марций упал с лесов на землю, кожа покрывалась мурашками — и даже Вальдарих пожалел, что подначивал Рейеса ответить подстрекателю. Марций дважды умудрился врезать графу по лицу. Тот застонал, схватился за нос и снова кинулся в атаку. Агрессивно, жёстко, быстро. Звучал тревожный лязг мечей, толпа вопила, неистовствовала в предвкушении, всем казалось, что если эти двое не убьют друг друга, то обязательно покалечат. Миртовые девицы сбились в стайку и голосами райских птиц обещали жаркую ночь победителю, как вдруг…