Книга Единственные, страница 26 – Марина Кистяева

Интересно, Руслана поняла, как близко находилась к краю его личной бездны? Даже становилось интересно, почему так происходит. Стоит ему, взрослому, состоявшемуся мужику оказаться с этой лялей рядом, как у него начинает рвать крышу. На уровне химии, каких-то долбанных гормонов. И вместо того, чтобы решать проблему с детьми, у него всё скатывается к ширинке. Это злило неимоверно, раздражало и пробуждало в нем хама и грубияна.

Дети – святое.

Дети – то, что не стоит трогать ни при каких обстоятельствах.

Особенно его детей.

Он не оговорился. И Лешу, и Богдана он уже считал своими сыновьями.

- Да, всё отлично. Спасибо, что прислали за нами машину, - Руслана кивнула ему, а у самой уже взгляд остановился на Лешике, который активно показывал игрушки Макару и не обращал никакого внимания на вчерашнюю тетю. Руслана, немного тушуясь, пожала плечами и тише добавила: - Я хотела купить ему игрушку, но… - она шумно сглотнула, невольно выказывая своё волнение. – Но подумала, что не стоит. Я не знаю его предпочтения, плюс Богданчик может приревновать, если я при нем буду другому мальчику дарить игрушку. Он тот ещё собственник.

- Ты всё правильно сделала. Обойдемся пока без подарков. По крайней мере, сегодня.

Про собственника он тоже ей многое мог рассказать. Он-то отлично понимал пацанов. Кто же захочет делиться своим или тем, что уже считает своим? Это в крови у мужчин, и не важно, сколько им лет. Год или пятьдесят. Инстинкты никто не отменял.

- Спасибо, что пригласили, Захар, - она оторвала взгляд от мальчика.

- Нам стоит пообщаться.

Тем временем Богдану надоело стоять рядом со взрослыми, он, завидев игрушки, направился к коляске. Лана мгновенно просекла, что намечается мужская разборка, и ловко перехватила сынишку.

- Ты куда у нас собрался?

И дальше уткнулась носом в пухлую щечку ребенка, что-то зашептала ему на ухо, отчего тот сначала нахмурил темные бровки, а потом заулыбался.

Сердце Захара сжали тисками. Крепко так, основательно. Полоснули по грудине, дали под дых. А что произошло-то? Всего лишь маленькая демонстрация общения матери с ребенком. Сюсюканье. Нежность.

То, чего был лишен его Леша.

Волгарский сжал зубы. Ему не до сантиментов. Сентиментальность – это область женщин. Он солгал бы, если бы сказал, что порой не испытывает сожаления, что сознательно лишил Лешика матери. Червь, особенно ночами, вгрызался в душу, заставляя Захара вставать с кровати и идти в комнату к сыну. Он сразу же отдал распоряжение поставить в детской кровать и для него. Особенно в первые месяцы, когда Леша спал беспокойно, он сам вставал к нему. Сумасшедшее время было, зато, как частенько любил усмехаться Захар, он прочувствовал все прелести отца-одиночки. И бессонные ночи, и смена подгузников, и подогрев смеси. Няня спала в смежной комнате, подрывалась так же, как и он, но Захар часто отпускал её.

Ему нужно было побыть с сыном. Один на один.

Захар знал, на что шёл. И не считал свой поступок опрометчивым. Всё было взвешено, принято осознанно. Малец рос, и они жили, ни в ком не нуждаясь. Это была их семья – его и Алексея. Всё.

Руслана и Богдан перевернули их размеренную, тщательно выверенную стратегию будущего с ног на голову.

Захар, вчера вернувшись от Ланы, долго смотрел на Лешу. Как тот спит, раскинув ручки, согнув их в локтях и подняв кверху. Наверное, каждый родитель, наблюдающий за сном ребенка, задавался вопросом: почему малыши принимают именно эту позу? Удобно? Наверное. Попробовал бы взрослый проспать всю ночь на спине. Утром не чувствовал бы половины тела. А детишкам хоть бы хны.

Лана разогнулась и посмотрела на Захара.

- Мы готовы.

- Отлично.

Лана усадила Богдана во вторую коляску. Малец не сопротивлялся, с любопытством оглядывался по сторонам. На него он взглянул мельком, не заинтересованный в общении.

Ничего… Скоро всё изменится.

Для прогулки Захар выбрал парк, расположенный за его домом. Парк так же охранялся, и никто посторонний в него не мог проникнуть.

- Анализы будут готовы завтра. Я поторопил экспертов.

- Спасибо, - Руслана быстро посмотрела на него и тотчас перевела взгляд вперед. – Вот всё и разъяснится. Ожидание невыносимо.

- Да.

Со стороны они выглядели молодой семейной парой, выгуливающей деток. Прогуливались они не спеша. Дети вели себя относительно хорошо, по крайней мере, никто ни у кого ничего не пытался отнять, друг друга не задирали. Лишь иногда Богдан выглядывал из-под козырька коляски и пытался рассмотреть другого мальчика. Леша же сохранял спокойствие и был занят игрушками.

- Сегодня они ведут себя хорошо, - Руслана, видимо, сочла, что должна поддерживать диалог.

- Вчера выплеснули весь негатив.

- Захар, скажите… Зачем вы вчера приходили?

Он ожидал подобного вопроса.

- Хотел посмотреть, как живет Богдан. Да и эмоции шалили. Не стоило мне приезжать. Мы с тобой не поговорили, а только…

Договаривать он тоже специально не стал. Тут и без лишних слов понятно было.

На несколько секунд Руслана сбилась с шага, нахмурилась. Для Захара она была открытой книгой, все эмоции считывались с лица. Она даже не пыталась их скрыть. Не считала нужным? Не привыкла?

- Извиняться я не буду, - сказала она, не глядя на него. – Вы вывели меня на эмоции вашим вопросом. Я понимаю, что это только вопрос, но и вы… Погорячились. Не стоит подобное произносить вслух, не опасаясь нарваться на женскую истерику.

Захар саркастически скривил губы.

- Никогда бы не подумал, что тебе свойственна истерия.

- Гормоны, - она беззаботно пожала плечами. – А истерия… Откуда вам знать, свойственна она мне или нет? Хотя… Вы же про меня уже собрали досье.

Она не спрашивала – утверждала.

- Я должен знать, что за человек воспитывает моего сына. Ты же, Руслана, прежде чем прийти ко мне в офис, по максимуму собрала информацию про меня.

- Я пыталась. Много информации про бизнес и про ваши встречи, сделки. Всё, что касается личной жизни и семьи – информации нет.

- И не будет.

- Чистите сеть?

- Приходится. Так спокойнее.

- Согласна с вами. Люди сейчас до такой степени помешаны на социальных сетях, что спешат выложить в них всю свою жизнь напоказ.

- Тебя нет ни в одной социальной сети.

- Мне ни к чему. Мне комфортно… так.

Некоторое время они шли молча. Вышли через заднюю дверь, находящуюся за домом, и оказались в парке. Здесь снега почти не было, убирали, хотя Волгарский предпочел бы, чтобы его оставили. Всё-таки хотелось чувствовать зиму.