Книга Ныряльщица, страница 48 – Марина Эльденберт

— Почему? — интересуюсь я.

— Потому что революция — это кровь и невинные жертвы.

— А сейчас невинных жертв мало? — спрашиваю я.

Вартас делает обманный выпад, с нуля, но я его блокирую. В глазах парня мелькает изумление, смешанное с одобрением, и мы продолжаем. Удар, скрещенные палки, пригнуться, уйти в сторону.

— Сейчас это делаем не мы.

— Значит, лучше просто стоять и смотреть?

Резкий рывок стоит отдающей в бедро боли, но я тут же концентрируюсь на движениях обходящего меня парня. Он говорил, что отслеживать надо все, и я отслеживаю: малейшее изменение позы, выражение лица (кстати, в вар-до умение владеть лицом и собой — одна из ключевых парадигм), так же медленно иду по кругу, стараясь удержать эмоции на глубине. Что, в общем-то, не так легко.

Переехать к Кьяне!

Супер!

— Никто об этом не говорит. — Вартас, кажется, не собирается нападать, но в случае с ним я знаю, что расслабляться рано. — Нужно уметь защитить себя и других, иметь смелость не остаться в стороне, но при этом не провоцировать еще большее зло.

— Философия вар-до, — говорю я.

— Философия мира.

— Мир — это иллюзия, — я нападаю, он отражает. — Там, где мне приходится прятать сестер. Там, где мне приходится извиняться перед убийцей.

Мы снова на миг расходимся, чтобы снова обменяться чередой ударов, и только два из них мне не удается «поймать»: в первый раз срывается палка, и запястье простреливает болью от возвращения защиты на позицию, во второй я слишком спешу, из-за чего получаю хлесткий удар по бедру. Хлесткий, но смягченный, потому что основную силу Вартас уводит в сторону.

— Давай на примерах, — он отбрасывает палку, и мне приходится сделать то же самое, — вечер, когда мы познакомились.

Теперь за движениями приходится следить особенно пристально, потому что даже напряжение тех или иных мышц способно выдать направление удара. Кажется, я не настолько безнадежная ученица, как мне казалось в начале, а может быть, сон и отдых творят чудеса. По крайней мере, я чувствую в теле силу, какой не было раньше.

Вар-до — сочетание силы разума, духа и тела, как говорит Вартас.

Сейчас у меня явный перевес на последнее. С разумом я пока не определилась, а вот с духом вообще все сложно.

— Я не остался в стороне, когда на тебя напали. — Резкий выпад и раскрытая ладонь полны энергии, поэтому я чувствую удар даже несмотря на то, что успела отпрянуть. — Но убивать этих парней до того, как это случилось…

Я обманчиво напрягаюсь, и в миг, когда Вартас уже готовится ставить блок, совершенно неожиданно ныряю вниз. Мне почти удается его достать, но ключевое сейчас — «почти», в сторону он уходит настолько быстро, что я успеваю увидеть только мелькнувшие перед глазами босые ноги.

— Думаешь, я — это предел? — говорю тяжело дыша. — Завтра они встретят еще какую-нибудь девчонку, и ей повезет меньше.

— Откуда ты это знаешь?

— А ты?! Безнаказанность порождает вседозволенность. — Мой удар он блокирует, а в следующий миг (сама не понимаю, как это произошло) его ладонь оказывается за моей талией, подсечка выбивает пол из-под ног, и я лечу на мат.

— Безнаказанность — да, — Вартас смотрит на меня сверху вниз, — но безнаказанными они не остались.

— Все это круто в теории, — я смотрю на него и на возвышающийся потолок, — но на деле совершенно не работает.

— Ты так уверена? Как по мне, не работают революции. Что изменится, если мы вернемся к тому, что нарушил Лидх Картерн?

— Как Лэйс вообще спуталась с таким идеалистом? — интересуюсь я, когда он протягивает мне руку.

— Не знаю. Возможно, считала, что что-то в этом есть.

Рывок помогает мне встать на ноги, я отряхиваюсь.

— На сегодня хватит, — сообщает Вартас. — Завтра продолжим.

Пока у меня освобождение и нет «Бабочки», мы действительно можем продолжать каждый день, но тут я вспоминаю о сообщении от Дженны, которое пришло пару часов назад.

— Завтра не получится, у меня бассейн.

Вартас вскидывает брови.

— Это комплимент от «Бабочки», — поясняю. — Буду сражаться со своими страхами. Точнее, страхом. Воды.

— Круто, — говорит он. — Со своими страхами надо бороться.

Мне кажется, что Вартас хочет что-то добавить, по крайней мере, морщинка у него на лбу говорит о том, что у него на эту тему есть какое-то «но», тем не менее он просто зовет меня на кухню, и я не хочу продолжать.

В мыслях крутится наш с К’ьярдом последний разговор: он вышел каким-то на удивление рваным. Сначала спокойным (наверное, так и должно быть, но для меня это необычно), и я помню, как Лэйс когда-то сказала — когда ты с парнем перестаешь цепляться, значит, у вас либо полная идиллия, либо вам просто стало друг на друга положить.

Не уверена, что мне на него положить, и уж точно у нас с ним далеко от идиллии, но… я не могу перестать думать о том, что положить на меня ему.

Переехать!

К Кьяне М’эль!

«Она согласится помочь», — сказал он, и при этом смотрел на меня, как будто все так и должно быть.

Благодаря вар-до я почти справилась с тем, что мне пришлось пережить в участке и с тем, что мне предстоит извиняться перед Роминой.

Как справляться с мыслями про К’ярда и М’эль, я пока не знаю.

— Привет! — когда мы встречаемся у входа в спортклуб, Дженна не похожа сама на себя.

То есть выглядит она по-прежнему потрясающе, даже в обтягивающих спортивных брюках и курточке, со стянутыми в хвост волосами, но на себя из «Бабочки» она точно не похожа. Эта Дженна — просто из тех, у кого в жизни все хорошо, ее улыбка ослепительна, и мужчины невольно сворачивают на нее шеи. Этот спортивный клуб из элитных, он расположен в том же районе, что и наша работа, поэтому нет ничего удивительного, в том, что здесь полно въерхов. И въерхи тоже на нее смотрят, провожают взглядами, не имеющими ничего общего с неуютным «калейдоскопница», к которому я привыкла.

В эту минуту я вспоминаю свои мысли про революцию, и мне становится смешно. Если кто-то и может сделать революцию — то это такие, как Дженна. Уверенные в себе, сильные, притягивающие взгляды.

Дальше мысли убегают к Алетте и к тому, о чем я раньше совершенно не думала. Например, о том, что рассказывала ее сестра: о девушке, которая встречается с въерхом. Алетта думала об этом с позиций удачного «сотрудничества», а я думаю совсем о другом. Что, если въерх или въерха любит человека? Такое же возможно? И что тогда?

— О чем задумалась, Вирна? — мы проходим вместе, и охранник подмигивает ей, а она ему.

На меня он смотрит, как на маленькое, но очень досадное недоразумение: природа явно отстегнула большую часть моего роста Аэйс и Митри, поэтому когда я не на каблуках, я мелкая. Очень. Рядом с Дженной это ощущается особенно остро.