Книга Ныряльщица, страница 61 – Марина Эльденберт

— Что? — говорит она. — Что-то не так?

— Твои веснушки настолько соблазнительны, что я забыл шутку, — признаюсь честно.

Вышеупомянутые веснушки становятся ярче, когда Вирна краснеет. Причем непонятно от чего больше: смущения или гнева. Она ударяет меня по плечу кулаком, обходит меня и идет к бассейну.

Не верит? Ну и пусть! Я, между прочим, душу ей изливаю.

В бассейн велет лестница с широкими ступенями, но Мэйс замирает возле нее, поднимает на меня глаза, когда я останавливаюсь рядом.

— Чтобы научиться плавать, для начала нужно войти в бассейн. Вперед! Тут совсем не глубоко.

— А ты?

— Я иду с тобой.

— Разве тебе можно? Тут много воды.

— Мне все сложнее делать вид, что я не замечаю, как ты обо мне беспокоишься.

— Я серьезно, Аайтнер!

Взгляд у нее становится такой, будто она хочет столкнуть меня с лестницы, и вовсе не с этой.

— Бассейн не причинит мне вреда, Вирна, даже если я останусь здесь жить. Помнишь, я говорил? Силы въерха забирает только стихия. Река. Море. Океан. Океан самый сильный, поэтому по мне так тогда ударило. Пойдем!

Я подаю ей раскрытую ладонь, за которую Вирна цепляется изо всех сил. С одной стороны хорошо — она наконец-то мне доверяет, с другой не очень, потому что мы не вошли воду даже по щиколотку.

— Смотри, силам въерхов не страшны бассейны, а значит, ты тоже можешь быть спокойной.

Мы делаем шаг, потом еще шаг, преодолевая ступеньку за ступенькой, пока ступеньки не заканчиваются. Здесь уровень воды мне по колено, а миниатюрной Мэйс — примерно до середины бедра. Но взгляд ее направлен вперед, на глубину. Повезло еще, что сейчас достаточно поздно, днем любой детский бассейн напоминает коралловый риф для мальков. Я помню это из собственного детс тва и со времен, когда пытался научить плавать Джубо. Круто, что щедрые чаевые администратору открывают любые залы, но Вирне необязательно знать, что сюда никто не войдет.

— Стоим, — говорю я. — Проверяем уровень воды. Глубоко?

— Нет, — качает головой Мэйс.

— И волн нет. Штиль. Полный.

— Какие волны в бассейне? — усмехается она. Хороший знак.

— Никаких! Это его главное преимущество. А теперь закрой глаза. Закрывай, не бойся.

Вирна с неохотой подчиняется, а я с трудом подавляю желание поцеловать ее. Но если я поцелую ее так, как хочу, из детского бассейна нас точно попросят: камеры никто не отменял.

— Зачем это? — спрашивает она.

— Чтобы лучше измерить температуру воды. Тепленькая?

— Очень. В обычном бассейне вода гораздо прохладнее.

— Сплошная дискриминация по возрасту!

Она закусывает губу, чтобы сдержать смех.

— Теперь садимся, — командую я, подхватываю Мэйс и заставляю ее опуститься в воду. — Глаза не открывать! Вот, представь, что ты просто принимаешь горячую ванну. Никаких бассейнов, никаких глубин, никаких надоедливых детей. Просто почувствуй воду.

Оказавшись по грудь в воде, Вирна вся будто деревенеет и начинает тяжело дышать, но старательно выполняет все мои указания и доверчиво прижимается ко мне. Ладно, прижимается — не то слово, она сжимает мои предплечья так, что не уверен, что смогу ее от себя отцепить. Мне и не хочется этого. Поэтому будто случайно притягиваю ее ближе.

— Сиди здесь и привыкай к тому, что она тебя обтекает. Что она вокруг.

— Ты точно учитель плавания?

— Вообще-то, я учитель любви, ты плохо слушала. Но и плавания по совместительству.

— А сейчас уже можно открыть глаза?

— Можно, — говорю и снова тону в глубине взгляда синеглазки. — Поплыли?

— Куда? — В ее голосе мелькает паника.

— В другой конец бассейна.

— Я не могу, Лайт!

— Люблю, когда ты меня так зовешь, но сейчас со мной ничего не сработает.

— Даже если я тебя поцелую?

Едх!

— Это подлый прием!

Я действительно над этим раздумываю, а у нее вырывается нервный смешок.

— Разыгрываешь меня? — прищуриваюсь я. — Один валл, Вирна.

— Это мой рост.

— Я выше тебя и буду рядом.

— Меня уже раз десять вылавливали из бассейна.

— Так чего ты боишься? Что случится нечто противоположное?

— Ничего я не боюсь, — шипит Мэйс и гребет в сторону крайнего бортика. Плыть у нее не получается, так как глубина здесь слишком детская, но, кажется, с тем чтобы почувствовать воду, она справляется, и вообще входит во вкус. Последние валлы бассейна вообще просто шагает по дну.

Я иду следом и стараюсь не пялиться слишком уж откровенно на ее спину и ягодицы. Едх знает, как это сложно! Особенно в такой прозрачной воде.

Вирна доходит почти до конца, но замирает у предупреждающей линии.

— Ты меня обманул! Глубина бассейна один и четверть валла!

— Я не знал, — признаюсь. — В этом центре я впервые. Но так даже лучше. Идем! Я буду крепко стоять на полу и держать тебя.

Мэйс колеблется долю секунды, а потом все-таки хватается за мою руку. Я вытаскиваю ее на глубину, и тогда она крепко зажмурившись ныряет в мои объятия, обхватывая меня руками и ногами.

Дыхание перехватывает, но вовсе не от того, что Мэйс сильно меня сдавливает, а от того, что ее близость расплавляет мозг и заставляет забыть обо всем. К такому я точно не готов. К ощущению ее кожи всей кожей, к аромату цветочного шампуня, к жару ее тела.

Она прижимается ко мне так доверчиво, что хочется защищать ее от всего мира, но еще больше хочется коснуться нервно бьющейся венки на ее виске. Губами. Что я и делаю. Вирна замирает в моих объятиях, но видимо считает, что глубина бассейна опаснее меня.

Это явный прорыв в наших отношениях!

Я могу стоять так бесконечность, пусть даже просто стоять и держать ее в объятиях — невыносимо. Но все-гаки мы здесь не за этим, потому что если Мэйс прижмется еще теснее, то в полной мере ощутит, как сильно мне невыносимо.

— Тебе лучше отпустить меня, если хочешь продолжать уроки плаванья, — говорю шепотом спустя несколько минут. — Если мы переходим на курс любви, то оставайся как есть.

Последние слова срабатывают, Мэйс ослабляет хватку… и идет ко дну. В смысле отпускает руки и изображает камень, соскальзывая вниз. Но я, конечно же, подхватываю ее раньше, чем она успевает с головой уйти под воду, и вытягиваю наверх.

— Что это только что было? — спрашиваю. — Ты решила сразу утопиться и так и не узнать про мои чудесные уроки?

— Идиот, — говорит она, но в ее голосе чувствуется обреченная усталость. — Так каждый раз, когда я приближаюсь к бассейну.