Книга Пустыня, страница 76 – Иван Булавин

— Давайте я, для начала, представлюсь, — он показал мне удостоверение, из которого следовало, что он майор, но не полиции, а известной Федеральной Службы, и зовут его Колесов Михаил Ильич.

— Очень приятно, — спокойно сказал я, — а каким образом моя скромная персона заинтересовала целого майора, да ещё из такого ведомства?

— Я подполковник, удостоверение пока не обменял, но это, впрочем, неважно. Важно другое. Все люди, подобные вам, рано или поздно, попадают ко мне.

— Все псы попадают в рай, — зачем-то процитировал я.

— Вроде того.

— А как же следователь, уголовное дело, обвинение? Или этим теперь вы занимаетесь?

— Думаю, следователя вы более не увидите. Сказать по правде, дело у него разваливается, трупы до сих пор не опознали, температура горения была так высока, что коронки на зубах расплавились, да и кости большей частью превратились в пепел. Кроме того, идентификация машин затруднена, обе числятся в угоне. А свидетели со стороны пострадавших крайне неохотно дают показания, подозреваю, скоро они вообще отсюда уедут, поскольку их внезапно начали вытеснять с ювелирного рынка другие представители семейного бизнеса.

— А зачем вы всё это мне рассказали? — подозрительно спросил я. — Это ведь следовало в секрете держать, вдруг бы я раскололся.

— Затем, — терпеливо объяснил он, — что вербовать людей, отмазывая их от уголовного дела, очень легко, вот только я предпочитаю обходиться без этого. Что-то мне подсказывает, что с вами мы договоримся и так. Куда лучше, если сотрудник работает не за страх, а за совесть.

— Допустим, — не стал я спорить, но испытал облегчение. — Так о чём будет разговор?

— Начну издалека, есть некоторые признаки, по которым мы определяем, что человек — наш клиент. Например, простой обыватель, учитель химии, честный человек, вдруг покупает себе ружьё, хотя и не охотник.

— Мне продавец в магазине сказал, что девять из десяти человек, покупающих ружья, не охотники.

— Разумеется. А потом он начинает куда-то пропадать, хотя работы, предполагающей командировки, у него нет. Внезапно у него появляются деньги, которые он получает, продавая золото. Вот с этого момента в игру вступаем мы. Золото, не просто ювелирка, а слитки, да ещё высокой пробы и со странным клеймом. Самое время взять вас под наблюдение.

— Но, по большому счёту это ни о чём не говорит, — сказал я, отпираться я не собирался, но был интересен ход его мыслей.

— Разумеется, требовался более весомый аргумент. И мы его получили, следователь, в отчаянной попытке хоть что-то на вас повесить, приказал обыскать место, где вас и Бочкина забрала скорая. Это не лишено смысла, вы говорили о перестрелке, ваш друг получил огнестрельное ранение. Можно было найти гильзы, следы пуль, крови. Короче, занятие полезное. Нашли они пистолет, с вашими отпечатками пальцев.

— Статья?

— Для статьи нужна экспертиза, которую провели незамедлительно. Выглядел пистолет странно, поэтому нужно было проверить, действительно ли это боевое оружие.

— Проверили?

— Разумеется, эксперты сработали быстро, поскольку над душой у них стоял я. Результаты вышли интересные. Во-первых, калибр, подобный патрон не используется ни в одной стране мира, а считать оружие кустарщиной не позволяет качество изготовления и серийный номер неизвестного завода. Во-вторых, пистолет имел большие габариты, но был относительно лёгким, что предполагало какой-то хитрый сплав. Состав его уже выяснили, компоненты никаких вопросов не вызвали, все элементы известны. В тупик экспертов поставил вопрос изготовления. Сплав этот известен, только отлить его можно, внимание, в условиях космического вакуума. Отсюда вывод, что пистолет этот стоит дороже, чем аналогичный по весу кусок золота. Неплохо?

— Атас, — признался я.

— Кроме того пули обладают чудовищным поражающим эффектом, а над составом пороха уже начали работать в Академии Наук. А теперь говорите, где ворота в другой мир?

Я растерялся и какое-то время молчал.

— Однажды вы в странном месте опёрлись рукой о камень, и рука ваша прошла сквозь него. Так?

— Так, — признал я, отпираться уже точно смысла не было, — только одна поправка: это был не я, Саша Бочкин может проходить, а меня он протаскивал с собой в обнимку.

— Проход такое позволяет? — он не на шутку удивился.

— Да, он поначалу потренировался, мышь в кармане занёс, а потом и меня взял с собой.

— Потрясающе, это открывает перед нами некоторые перспективы уже сейчас.

— Простите, — перебил я, чувствуя какой-то подвох в его словах, — а чем сейчас отличается от потом?

— Тут лекция нужна, но, если коротко, то проходы между мирами, а это, как вы уже, наверное, догадались, проход не единственный, бывают настроены на конкретного человека, как, например, ваш друг Бочкин. Он не уникален, подозреваю, что в этом городе найдётся ещё несколько десятков человек с подобными способностями. Кроме того, можно открыть проход для всех. Вокруг этого места нужно построить базу, завезти и установить нужное оборудование, подвести силовые линии, потому что установка энергию жрёт, как атомный ледокол. Вот тогда мы сможем открывать проход для всех, пусть и на короткое время. А вы говорите, что сейчас уже Бочкин сможет переместить туда, скажем, меня. Значит, и освоение начнётся раньше.

— Хорошо.

— А теперь рассказывайте, что там? Хотя подождите, я попробую угадать, там было развитое индустриальное общество, потом произошёл катаклизм, опрокинувший цивилизацию в хаос, теперь там всё гораздо хуже, чем было, люди пользуются остатками техники прошлого, а заправляет всем теперь некая тайная организация, взявшая власть сразу после катастрофы.

— Михаил Ильич, — с подозрением спросил я, уж больно подозрительно глаза у него блестели, — вы сегодня ничего не употребляли?

— Гхм, — он смутился, — нет, сегодня нет. Всё не так?

— Не так. Там мир, который похож на наш, с одной только разницей, время там ушло немного вперёд.

— Немного?

— На календаре у них две тысячи четыреста шестьдесят восьмой год, только числа на день отстают. Технологии там действительно высокие, а мир разорён и процентов на девяносто является пустыней. Вот только никакого катаклизма там не было, всё гораздо прозаичнее. Люди просто прожрали все ресурсы и загадили природу. Теперь они живут в обособленных городах, именуемых анклавами, места их размещения тяготеют к источникам воды, которая в том мире в дефиците. Сообщение между ними редкость, они полностью самодостаточны. Кроме того, активно используют ресурсы заброшенных городов, которых много в округе.

— Что с климатом?

— Сложно сказать, была информация, что в целом на Земле похолодало, но в тех местах, где были мы, наоборот потеплело. Настолько, что я своими глазами видел бегемотов.