Книга Заклинательница бурь, страница 114 – Мира Вольная

Еще пол-оборота до того, как очнется Мина.

— Рассказывай, — поставила я мужчину на пол, вернув возможность говорить. Шейлох пока слушался, и это радовало.

— Что именно?

— Лерой, я не собираюсь играть с тобой в игры. У меня очень мало для этого времени. Я знаю, что ты и твой отец когда-то знали Мину. Предполагаю, что именно у вас она скрывалась, когда сбежала из ковена. И теперь у меня всего два вопроса: какого хрена и твой отец знает? — горгул округлил глаза. Да, подобных слов он от меня еще не слышал.

Слишком привык видеть беспомощной и хрупкой. Но… Жизнь диктует свои правила.

— Отец не знает, что Мина жива.

— Ну, жива — это преувеличение, — от комментария удержаться не получилось. Лерой скривился, будто я ковырнула только начавшую заживать рану, хотя… Скорее всего, так оно и есть. — А первый вопрос, — поторопила замолчавшего мужчину.

— Первый, — нахмурился горгул. — Отец нашел Мину у подножия гор десять — одиннадцать лет назад, еле живую, в изодранной одежде, с переломанными ребрами и одним сплошным синяком вместо лица. Она не могла не то что говорить, дышала с трудом.

Когда отец принес ее, мама упала в обморок. В себя Камина пришла только через полтора сумана. Так получилось, что первым, кого она увидела, был я. Ветра, Софи, ты бы слышала, как она кричала, а какими глазами смотрела на меня и окружающую обстановку, — вспоминал мужчина, улыбаясь.

— Наверное, такими же, какими и я восемь лет назад.

— Может быть… Но обжилась она у нас довольно быстро, уже через два месяца перестала прятаться по углам и шарахаться от прислуги и прикосновений. Победило любопытство, какая-то почти бесшабашная смелость. Мы пытались выяснить, как она оказалась у подножия горы в таком состоянии, откуда пришла, есть ли кто-то, кому надо сообщить о ее местонахождении, но Мина назвала лишь свое имя. Сказала, что кроме него ничего не помнит. И мы поверили. Ей невозможно было не поверить. А потом…

— Потом ты влюбился, — дернула я уголком губ.

— Смешно? — рыкнул Лерой.

Дурак.

— Грустно, граф. Мне очень грустно. Она ведь так и не сказала, кто и откуда.

— Нет. До самого конца не признавалась. Я знал, чувствовал, что она что-то скрывает. До сих пор не понимаю, почему…

— Почему не сказала? — точно дурак. — По той же причине, по которой я сегодня так эффектно покинула дворец, приставив к твоему горлу нож. Ковен… Они очень сильны.

Невероятно сильны и никого не отпускают. Никогда. Ты сейчас жив только потому, что Мина так ничего не рассказала ни тебе, ни твоему отцу. Никому.

— Что…

— На суде, — я сглотнула, вспоминая кровавую ночь на болоте и изломанный танец метресс, — ведьма не может солгать. Она говорит только правду, поэтому, когда старшие ведьмы узнали, что она ни одной живой душе не рассказала о шабаше, успокоились. А так… Настигла бы тебя, твоего отца, твою мать, всех слуг, которые видели Камину, какая-нибудь неизлечимая болезнь. Полгода, и от Сиорских не осталось бы даже воспоминания, — собственный голос звучал настолько ровно, что самой становилось от этого противно, но… Вот сейчас, именно в этот момент, я абсолютно ничего не чувствовала. Просто факт.

Хотя нет, чувствовала: ветер продолжал тянуть из меня силы. Я повела плечом, сбросив с себя тонкие струи, и перевела их на Лероя. Убить горгула не дам, а остальное несущественно. Он — мужик крепкий, оклемается. А я стряхну с себя злость на него и на Мину, хотя бы немного.

— Через год, за несколько дней до того, как я собирался подарить ей крылья, Мина исчезла. Просто пропала, не пришла утром на завтрак. Я искал ее. Везде. Готов был перевернуть небо и землю, но проходили месяцы, годы, а результата не было. Ни одного следа, ни одной ниточки. Ничего.

— Сдался?

— Нет, — зарычал горгул почти так же страшно, как и Алекс в гневе, я прикрыла глаза.

— Дальше?

— Четыре года назад, когда отец заговорил о том, что мне бы пора успокоиться, и начал подыскивать мне невесту. Мне… приснился сон. В нем была Мина.

Получается, мертвой понадобилось шесть лет, чтобы накопить силы. Только для того, чтобы суметь проскользнуть в сон. Всего лишь в сон. Именно во время сна живые существа беззащитнее всего, именно в это время их сознание открыто достаточно для того, чтобы увидеть.

— Она приходила несколько ночей подряд, — в голосе графа звучала настоящая мука.

Слишком горькая, слишком ядовитая. — Говорила и говорила, рассказывала и рассказывала. А я сначала думал, что схожу с ума. Что это просто бред.

— Почему передумал?

— Как-то Мина попросила поделиться с ней энергией. Я с ней поделился, и еще раз, и еще, а потом она пришла днем. Я смог ее увидеть, понимаешь?

— Понимаю, дальше?

— Дальше… Она хотела отомстить, уничтожить ковен и его метресс. И я ей помог. Мы начали вместе искать информацию, выслеживать шабаш, искать.

— Я здесь причем? Зачем вам я и Гротери?

— Ты, — сжал руки в кулаки Лерой, дернувшись в путах ветра, — ты убила ее.

Началось.

— Не только я, но выбрали вы меня, почему?

— Ты слабая, тебя было проще всего найти, ты не пряталась, зная, что Алекс защитит, а шабаш в жизни не подумает сунуться к повелителю Северных земель. Слишком он силен.

Я поднялась со стула, наблюдая за танцем пылинок в воздухе, приблизилась к графу.

— И ты, такой благородный, влюбленный, пылающий праведным гневом, согласился разрушить несколько жизней, — изо рта вырывался пар, Шейлох стал холоднее, — ради мести. Чем вы с Миной лучше ковена? Я убила ее, потому что мне приказали. Потому что в тот момент их слово для меня было истиной, законом. Нарушить его значило вырвать себе сердце, расколоть небо, уничтожить мир. Что же ты молчишь, отважный герой?

Ответь мне, — горгул побледнел, ветер, ощущая мой гнев, начал тянуть из него сильнее.

— Я не думал, что все зайдет так далеко.

— Не думал, — скрипнула зубами, полностью отдавая ветру горгула, слушать его было противно. Я стояла и смотрела, как мужчина вздрагивает от ледяных потоков, и чувствовала на языке горькую соль.

"Софи?"

— С добрым утром, солнышко, нравится?

"Что ты делаешь, прекрати! Мы же договорились!" — заорала мертвая.

— Да? Ну, это ты заключала контракт, не я. Я могу и передумать. И вот, — махнула рукой, — передумала.

"Нет!"

— Да. Останешься понаблюдать? Или тебя заблокировать?

"Софи!"

— Первый вариант или второй?

"Чего ты хочешь?" — уже спокойнее, сдерживая страх и злость, спросила мертвая.

— Уже ничего, — я подошла к разрушенной стене, оперлась на нее и продолжала наблюдать за Шейлохом и Лероем, который вот-вот должен был потерять сознание. — Ты подставила меня, Мина. Очень сильно подставила. Старший Сиорский собрался отдать меня своему королю. Зачем ты убила любовницу Крама?