Книга Заклинательница бурь, страница 37 – Мира Вольная

И это открытие заставило меня застыть и замереть, так же как и тот факт, что мне до зуда в пальцах хочется распустить дурацкий пучок и стащить с нее обувь.

Зима! При чем тут, вообще, обувь?

Но так хочется…

— Да. Я хорошо отдохнула, выспалась, — голос ведьмы к реальности полностью не вернул, но помог немного отвлечься, а диван был достаточно широким и для двоих, так что я все-таки заставил себя сесть.

— Надолго ты забрала у девчонки голос?

— Еще оборота на три, — усмехнулась Софи. — Не рассчитала немного вчера силу. Но оно и к лучшему, Амелия даже извинилась передо мной сегодня.

— В смысле?

— Ты иногда меня поражаешь. Способность писать и видеть у принцессы сохранилась, к сожалению.

— Почему, к сожалению?

— О, думаешь, что я у нее сорок лучей делала?

— Что?

— Ждала, пока темная свое покаяние на четырех листах накатает.

— Это было так ужасно?

— Ты даже не представляешь… Там столько клятвенных заверений и незамутненного сознания, что я думала, меня стошнит уже на середине первой страницы. Гадость, — сморщила ведьма аккуратный носик, усыпанный веснушками, и снова рассмеялась.

— Тебе, видимо, надо почаще проклинать и наводить сны.

— Ага. Все по негласному закону ведьм, — буркнула Заклинательница.

— Это какому?

— Ну, знаешь, — повела она плечом, — сделал другому гадость — на сердце радость.

От нового взрыва смеха удержаться я не смог. Хохотал несколько лучей.

— Ты замечательная, — поцеловал хрупкую руку сквозь перчатку.

— О, ну да. Я сделала другому живому существу плохо и больно, а ты говоришь, что я замечательная. Мило, — надулась Заклинательница.

— Во-первых, мы оба знаем, что дроу это заслужила, во-вторых, ты прокляла ее не навсегда, а лишь на время, и в-третьих, ты действительно замечательная. Иметь такого друга, как ты — невероятная удача.

— Ага, а еще на него можно спихивать государственные дела, — ехидно ответила ведьма, сбрасывая обувь и кладя подбородок на согнутые колени. Вдруг совсем некстати вспомнились ее бирюзовые чулки. Тонкие-тонкие, полупрозрачные.

Тьфу!

— Протестую! Тебе я отдаю только то, что ты хочешь сама, — расплылся я в улыбке.

— Согласна. А еще ты гораздо лучше, чем хочешь казаться. И поэтому мне тоже повезло с другом, — тихо ответила Заклинательница. Я отчего-то снова завис, смеяться расхотелось напрочь, глупости говорить тоже.

— Нет, милая, просто ты смотришь на меня по-другому, — хмыкнул я. Софи ничего не ответила, только улыбнулась как-то странно и пожала плечами. А я еще какое-то время смотрел на девушку, на тонкий профиль и задумчивое выражение лица, на то, как она сидит, подтянув коленки к груди, устроив на них подбородок. Софи любила так сидеть, особенно любила отчего-то в моем кресле.

Не знаю, может, ведьме так проще думалось. Мне проще думалось, когда я хрустел костяшками пальцев, вот только Заклинательницу это откровенно бесило, и при ней я старался себя сдерживать. Получалось не всегда.

Время до вечера пролетело незаметно. Заклинательница ушла собираться, меня позвал Сириус, чтобы решить, что делать с вестником, который сегодня утром пришел от горгулий. Все это время Амелию я не видел. Принцесса предпочла обедать у себя в покоях и, судя по шепоткам служанок, видеть никого кроме своих приближенных не желала.

А вечером мы уже были в Гроштаде — сердце Северных Земель.

Гроштад — один из самых богатых, самых больших и самых старых городов. Он пережил восьмисотлетнюю войну и суровые зимние ветра, узкие улочки и невысокие дома еще помнили своих прошлых победителей и проигравших, фонтанчики и площади хранили в памяти, наверное, сотни тысяч лет. Иногда казалось, что время здесь застыло, а иногда, наоборот, что именно в этом месте оно несется с чудовищной скоростью.

Графиня Гроштадская и ее дочери встретили нас не совсем так, как положено встречать Повелителя и его Заклинательницу — учтиво, официозно и помпезно. Нет. Она была добродушна, смешлива и плевать хотела на все правила.

Но Сабрина на то и герцогиня, чтобы в разумных пределах иметь возможность пренебрегать протоколом. Она умела вести беседу, казалась непринужденной и изысканной, была невероятно приятной и умной. Ее дочери, впрочем, тоже от матери не отставали. Лада делала заметные успехи в области травничества, а Ирис — старшая, та, ради которой мы и приехали — недавно открыла несколько ателье по пошиву одежды.

Основная часть гостей ожидалась только на следующий день, и ужин прошел в практически семейной, тихой обстановке.

Дом был почти полностью украшен к предстоящему торжеству, еда и напитки, как всегда, радовали и глаз и желудок.

Я любил это поместье, любил его хозяйку и испытывал что-то наподобие братских чувств к обеим девушкам. Сабрина раньше часто бывала во дворце вместе с мужем, сейчас — все реже. И хоть герцогиня уже немолода, каким-то непостижимым образом все мужские взгляды, стоило ей появиться в комнате, всегда были обращены на нее.

Удивительная женщина и очень мудрая. И меня знает как облупленного.

К концу ужина благодаря стараниям Сабрины и Софи Ирис и Лада были покорены эльфийской принцессой, а ее хмурая свита хоть немного расслабилась. Гости неспешно переместились в сад, а герцогиня увела меня в кабинет: "выпить по бокалу чего-нибудь бодрящего и посплетничать".

Женщины, что с них взять?

Я убедился, что Заклинательница под присмотром Лероя, и только потом согласился. Не знаю, вполне возможно, у меня тоже развилась всеобщая царская болезнь — паранойя — но отчего-то мне было тревожно. При взгляде на ведьму, слегка тянуло спину и покалывало кончики пальцев от холода.

— Ты только не обижайся, но выглядишь так себе, Алекс, — начала герцогиня, наливая и мне, и себе клюквенного вина, оно слегка горчило и приятно обволакивало горло.

— Это мне наказание за все мои грехи? — поинтересовался я, с удовольствием вытягивая ноги.

— Что ты имеешь в виду?

— В последнее время я слишком часто слышу от женщин порицания в мой адрес. От Софи — что не умею делать комплименты, от тебя — что плохо выгляжу. А ведь я всегда был уверен в обратном.

— Ну, рано или поздно нам всем приходится смотреть правде в глаза, Александр Гротери, это своеобразное взросление. Видимо, сейчас твой черед. Не расстраивайся, — голубые глаза насмешливо сверкнули, — неприятно только первые лет пять, потом привыкаешь.

— О, спасибо, ты меня успокоила, — фыркнул я, рассматривая шкуру белого льва под своими ногами.

— Обращайся. А если серьезно, расскажи-ка старой, мудрой сове, что тебя так беспокоит? — фразочка Софи в устах Сабрины звучала почти зловеще.