Книга Проданная боссу, страница 5 – Ася Невеличка

— Вам вместе? — спросила та.

— А вы можете нас вместе?

— Могу.

— Тогда оформляйте.

Он определенно издевался надо мной, находя это забавным.

— Две тысячи четыреста восемьдесят.

— С-сколько? — переспросила я. Ведь точно какая-то ошибка, и я не смотрела на ценник за водку, не рассчитывала покупать ее в подарок.

— Две ты…

— Я слышала. За что такая сумма?

Кассир посмотрела на монитор и отчеканила:

— Восемьдесят рублей минеральная вода, две четыреста ваша водка.

— Угу, — коротко подтвердил со спины босс.

— Черт, — в сердцах вырвалось у меня.

Придется лезть в наличку из банкомата, с собой в кошельке у меня не больше тысячи. Я рассчиталась с кассиром, схватила злосчастную бутылку и сунула Безрукову в руки.

— Ваша водка, упейтесь!

Он засмеялся, принимая из рук кассира бумажный пакет и вкладывая туда водку. Обратно мы шли молча, причем я специально держалась чуть впереди него, не хотела разговаривать. Но у клуба Марк меня нагнал.

— Не понимаю, с чего ты такая ершистая. Судя по Виталию, он любит покорность во всех ее проявлениях.

— Витя? — удивилась я и даже немного притормозила. — Нет, вы путаете, он не такой.

— А какой? — вот теперь босс стоял передо мной лицом к лицу, и был абсолютно серьезен.

Кажется, сейчас от моих слов и характеристики мужа будет зависеть его будущее в компании. Ну почему я?

— Он… ответственный, — после обдумывания произнесла я. — Строгий, но справедливый. Внимательный.

— Неужели? Ты просила минералку, он принес шампанское. Я ждал бурбон, он…

— Вы просили виски. Он принес виски, — твердо перебила я.

— Ладно, продолжай.

Я замолчала, зацепившись взглядом за третью застегнутую пуговицу рубашки. В распахнутой горловине было что-то неприличное, что-то провоцирующее на неправильные поступки. Мой взгляд уже скользил по обнажившейся шее и части груди, видимой в разрезе, по загорелой коже и легкой курчавой растительности.

А Витя любит застёгивать под горло, потому что потом всегда повязывает галстук и никогда не снимает его вне дома.

— Он всегда носит галстук, — прохрипела я, только теперь вспоминая, как же у меня сохнет горло.

— Я тоже ношу, — усмехнулся Безруков, засовывая руку в карман брюк и доставая небрежно свернутый галстук.

— Я же не вас охарактеризовываю, — наконец напившись, ответила я.

— Не меня, — сквозь зубы процедил босс, внезапно обхватил ладонью мой затылок и резко придвинул к себе.

Я даже рот закрыть не успела, когда его губы оказались в миллиметре от моих.

— Он продажный, беспринципный, жадный и тщедушный, — грубо проговорили эти губы, не пытаясь с натиском взять мои.

— Вы его не знаете.

— Ты его не знаешь. Он только что выбежал из подвала, но увидев, как я лапаю его жену, быстро ретировался обратно.

— Неправда! — сердце неприятно ухнуло вниз, оставив тянущее подташнивающее чувство.

Я ждала, что Марк рассмеется, или ухмыльнется своей кривой улыбкой, но вместо ответа он дожал разделяющие нас миллиметры и горячими влажными губами обхватил мои. От неожиданности я застыла, чувствуя, как он идет дальше, раздвигая мне губы и ныряя языком в рот.

Оцепенение в миг прошло. Я с силой оттолкнула мужчину, отвела руку и хлестнула по лицу.

На меня накатило бешенство. Всё равно, что подумает муж, но я не позволю этому уроду смешивать меня с грязью!

Безруков ошеломленно отвел ладонь от лица, видимо проверяя не разбила ли я ему губы в кровь, открыл рот, чтобы что-то сказать, я уверена, проникновенное, что он московский гость и мой муж конечно захочет поделиться женой с новым боссом. Но я его опередила.

— Научитесь смотреть правде в лицо. Вы обнаглевший, самодовольный, беспардонный хам. Еще раз распустите свой грязный язык — пожалеете.

Развернулась и прошла мимо остолбеневших свидетелей в зал, где меня ждал Витя. Но кроме желания уехать как можно скорее домой, уже ничего не хотелось.

Босс догнал меня на лестнице и грубо дёрнул за плечо, разворачивая к себе:

— Посмотрим, как ты запоешь, когда я оттрахаю тебя до фейерверка в глазах.

Он отпустил плечо и пошел вниз, опередив мое появление. А я еще с минуту стояла не в состоянии проглотить прямую угрозу. Оттрахает? Да кто ему позволит!

Не успела я спуститься и передать деньги мужу, как Марк сразу подал знак начинать. Желающие, которых было гораздо больше, чем в начале вечера, в спешке заняли места.

Не успела крупье раздать карты, как босс жестом привлек к себе внимание и произнес:

— Ставка пятьдесят тысяч, — следом сразу же на стол лег веер пятитысячных купюр.

За столом прошло волнение, три человека покинули игру, другие не торопились присоединиться, зато зрителей за нашим столом заметно приросло.

— Ты будешь играть? — обеспокоено спросила я Витю, но тот не сводил прищуренного взгляда с Марка.

— Буду, — бросил он и отсчитал от принесенной пачки денег пятьдесят тысяч.

К сожалению, это опять не выглядело также эффектно, как у большого босса. Витя отсчитывал тысячные купюры пришептывая и слюнявя пальцы. Но в центр, к ставке Марка, легла половина нашей суммы.

Еще два игрока добавили по пятьдесят, после чего Марк кивнул крупье, и та стала раздавать карты. Перед Витей лег туз. Одиннадцать очков. Закрытая карта так и манила открыть и заглянуть.

Перед Марком лежал король, что почти уравнивало шансы на выигрыш. Витя заглянул в карту и вдруг расслабленно выдохнул, я поняла, что у него блэк джек! Пытаясь не сиять слишком уж откровенно, перевела взгляд на босса, в надежде угадать, какая вторая карта у него. Вообще, получить картинку к тузу и выбить двадцать одно очко у моего мужа вероятностей было больше, чем к картинке получить туза. Так что, мысленно я уже поздравляла нас с выигрышем.

На лице Марка не отразилось ни одной эмоции, даже когда муж прервал крупье в раздаче карт двум оставшимся игрокам, открывая свой блэк джек. Разочарованные вздохи тех двух потонули в поздравлениях мужа от зрителей.

И только большой босс продолжал сидеть с закрытыми картами. Что он ждет? Не может пережить унизительный проигрыш?

Но тут Марк медленно перевернул закрытую карту и придвинул туз к своему королю. Зал стих.

— Удваиваем ставки, — проговорил Марк и отсчитал еще десять купюр по пять тысяч.

Я чувствовала, как Витю захлестнула злость на удачливость москвича. Он не пересчитывая бросил оставшиеся деньги на стол и сцепил перед собой руки, молясь, чтобы натянуть самодовольство босса на свой успех.