Книга Ведьма, страница 35 – Анна Никода

— И вы даже не попытались ее искать? — нахмурилась я. Алексей Михайлович вздохнул:

— Несколько человек видело, как она за два дня до этого уходила в лес. Ранняя весна, голодные звери — у нас, знаете ли, не контактный зоопарк. Все решили, что ее попросту… съели.

— К чему тогда были ваши предупреждения?! — возмущенно спросила я, заваривая чай. По тропинке к крыльцу шел Гришка — я выставила на стол третью кружку и, едва он вошел, приказала: — Садись и молчи. Зачем были все эти тайны?

— Затем, что я не знаю зверя, который бы настолько быстро мог съесть человека! — огрызнулся участковый. — Я не поверил. Ночевал здесь пару раз, — он пожал руку Гришке, терпеливо дождался, пока я разолью кипяток по кружкам и выставлю на стол варенье и мед. — Только все равно ничего не выяснил. Была старушка и нет ее, вещи не тронуты, словно и правда вышла в лес и пропала… А хоронить-то все равно надо, не пустой же гроб в могилу закладывать.

— Поэтому вы взяли скелет, засунули его в бабкин гроб и успокоились, — подвела я итог, сурово нахмурив брови.

— Я следил за домом, опросил жителей, прочесал лес с лесничим, — покачал головой участковый. — Но ничего так и не нашел. Что еще вы от меня хотите, Алиса Архиповна?

— Я хочу, чтобы вы не делали из этого страшной тайны, — огрызнулась я. — Нужно было сказать мне сразу!

— Чтобы вы спать по ночам перестали? — возмутился он. — Почти год прошел!

— Ну да, зато теперь вся деревня кишит нежитью!

— Народ? — осторожно вклинился в нашу перепалку Гришка, сиротливо прижав кружку к груди. — Вы о чем?

— Расскажите ему, какое веселье у нас творится, — бросила я, вставая из-за стола и скрываясь в спальне. Нужно было перебинтовать укус. — Расскажите, расскажите, он уже подготовленный.

Подготовленный или нет, но когда я вышла обратно, Гришка сидел, как мешком по голове оглушенный.

Полюбовавшись на него физиономию, я подвела итоги:

— Итак. Есть ведьма, которая пытается сжить со свету вашу, — кивок на Гришку — семью и есть ведьма, которая управляла двумя великовозрастными олухами, дабы своровать щенков. Знатоки, вопрос — на такую маленькую деревню, не слишком ли много ведьм? Может, она вообще одна и мы ловим одну и ту же заразу?

Я уселась между ними за стол, переводя взгляд с одного на другого.

— И на кой черт ей щенки? — скептично поинтересовался участковый. — Для того, чтобы их продать, не нужно быть… ведьмой.

— Выясним, когда поймаем, — с мрачным пророчеством в голосе высказался Гришка.

— Если поймаем, — осадила я его. — Как ты себе это представляешь? Она черт знает как превратила двух человек в неизвестно что! Хочешь испытать на своей шкуре?!

— Но у нас ведь есть свой оборотень, — Гришка посмотрел на меня с надеждой, но я даже на стуле отъехала подальше:

— О, нет! Нет, спасибо. Мне хватило близкого знакомства с Генкой во второй ипостаси… Не хочу проверять, на что она еще способна…

— За Генку я ее вообще удавлю, падлу… — пробормотал Гришка угрюмо. Я настороженно покосилась на него.

— Давайте не будем рубить сгоряча?

— И что ты предлагаешь, сидеть на месте, сложив лапки?! — возмутился парень, вскакивая со стула. Тот медленно накренился и с грохотом рухнул. В воцарившейся тишине я осторожно поставила его на место и сказала:

— Я предлагаю сначала узнать о нашем враге как можно больше. А уж потом бить всем скопом. Я права, участковый?

— И как узнать? — разумно уточнил он. Я передернула плечами:

— Есть способ. Разумеется, если вы согласны подождать.

— А у нас есть выбор? — вздохнул Алексей Михайлович, поднимаясь из-за стола. — Выясняйте, Алиса Архиповна. Предпочитаю не знать, какие способы могут быть у… у оборотня… — последнее прозвучало особенно тоскливо, словно он уже уверился, что с головой у него не все в порядке. — А я попробую свои каналы.

Когда он вышел, я ухватила Гришку за шкирку:

— Есть сотовый?

Тот затравленно кивнул.

— Давай сюда.

У оборотней не только абсолютный нюх, но и чудесная память. Тем более, что этот номер был единственным, который я знала наизусть. Торопливо проклацав ногтями по клавишам допотопной Нокии, я прислонила трубку к уху и показала кулак Гришке, пялившемуся на мои голые ноги. Самое странное, что Алексей Михайлович не позволил себе даже одного случайного взгляда. Я сидела перед ним в его же рубашке, на голое тело (даже белья не было!), а он разве что не отворачивался.

Не хочется признавать, но это было не слишком приятно. Я не пыталась его соблазнять, боже упаси, видимо, дело в извечном женском тщеславии.

Гудки оборвались. Трубку так никто и не взял. Задумчиво посмотрев на черный экран мобильника, я пыталась решить, что делать. Мне нужна была помощь Ники — она могла бы подсказать, что делать дальше, но, очевидно, не хотела иметь с оборотнем ничего общего.

Ника — не моя подруга. Мы даже не хорошие знакомые. Если подходить с четкими рамками, то Ника — мой враг. Самый лучший, самый гордый и самый любимый враг на свете. Ника — моя сестра. Человек. И ведьма. Не знаю, была ли моя маменька оборотнем, она умерла давно и не успела об этом поведать, но папа был человеком и как на всякого красивого, успешного и неглупого мужчину после смерти моей матери на него началась настоящая охота. Победила в ней моя мачеха, чтоб ей икалось на том свете. Не в последнюю очередь из-за нее я в свое время сбежала из дома, за что и была с радостью отселена к бабке. Мне тогда было двенадцать, Нике — пять. Если бы не она, я сбежала бы еще раньше. Мачеха оказалась ведьмой, причем не особенно это и скрывала, но опутанный паутиной приворота отец ничего не видел и не слышал. Конечно, она сразу почуяла во мне то, о чем я узнала только в семнадцать. Можете себе представить жизнь оборотня под одной крышей с ведьмой? Мы ругались как кошка с собакой, однажды даже подрались. Я одним своим присутствием могла разрушить все ее чары и ее это бесило. Когда родилась Ника, забота о младенце легла на мои детские плечи — стоило больших трудов уберечь ее от мачехи. Не знаю, может и существуют в мире добрые ведьмы, но нам досталась та, что уже распродала свою душу по кусочкам. В ней не было жалости или сострадания, не было прощения. Я до сих пор с содроганием вспоминаю ее. К сожалению или к счастью маленькой Нике достались способности маменьки — я постаралась, чтобы мачеха узнала об этом как можно позже, пряча по углам внезапно подпаленные пеленки или зазеленевшую плесенью ложку супа, которую пытались запихнуть в рот орущему младенцу. В двенадцать я переехала к бабке и Ника осталась наедине с Чокнутой Лолой. Отца уже тогда в расчет никто не брал. И хотя на летние каникулы она приезжала ко мне, я видела, как меняется сестра. Не в лучшую сторону, я бы сказала.

А потом случилось невероятное — никогда не ступавшая и шагу без машины, мачеха решила прогуляться по парку. Темному, ночному парку, в который не отваживались заходить патрули милиции. Ее тело нашли через три дня, кто-то воткнул нож прямиком в поясницу, обездвижив женщину, а затем довершил дело, вырезав сердце.