Книга Волшебный сон, страница 27 – Барбара Картленд

Ей невыносима была даже сама мысль говорить с маркизом при их нежданном госте.

Словно поняв ее волнение, маркиз согласился.

Он обернулся к Талботу МакНайвну и сказал:

— Вы можете расположиться здесь поудобнее, я попрошу слугу принести вам чего-нибудь освежающего. Мне сейчас необходимо поговорить с этой леди, ради встречи с которой вы, очевидно, и проделали весь ваш путь.

— Не изволте бесп'коиться, все в поррдке, я подожжду, — энергично кивнул Талбот МакНайвн.

Маркиз протянул Клодии руку и повел к выходу.

Слуга маркиза стоял у парадной двери, — Поосмотрись тут и постарайся приготовить чай или кофе или предложи что-нибудь выпить тому человеку в гостиной, — велел маркиз.

— Будет исполнено, ваше сиятельство.

Маркиз взглянул на Клодию.

— Куда мы пойдем?

Девушка молча потянула его за руку и повела? вверх по лестнице.

Ей было трудно говорить.

Она вошла вместе со своим спутником в очаровательную верхнюю гостиную, казавшуюся, однако, слишком маленькой и невзрачной после огромных салонов во дворце.

Но маркиза совершенно не интересовала обстановка комнаты, он даже не огляделся вокруг. Едва закрыв за собой дверь, он обнял Клодию и сказал:

— Ну а теперь я хотел бы знать, что все-таки происходит? Кто этот человек и что ему от вас нужно? Что у вас может быть общего с графом Стратнайвном?

Клодия тяжело вздохнула.

— У меня… Он… мой… отец…

Маркиз в изумлении поднял брови.

Отодвинувшись немного, чтобы полностью видеть ее лицо, он произнес:

— Ничего не понимаю! Что вы сказали?

— Мою маму выдали замуж за… виконта Наивна… но она…убежала… от него… когда мне был всего год, и… с тех пор… никто из семьи никогда больше… не разговаривал с ней…

— Ваша мать убежала… она убежала с Уолтером Уилтоном, — повторил за ней маркиз, как будто пытался накрепко запомнить услышанное.

Клодия кивнула.

— Я как раз… собиралась… рассказать вам обо всем… — пробормотала она. — Это как раз то, о чем я… собиралась вам рассказать…

— А кем была ваша мама до своего замужества?

— Она — дочь графа Порткейрона.

— Я знаком с нынешним графом, полагаю, он должен приходиться вам дядей. Однако же, когда мы впервые беседовали в той гостинице и потом во дворце, вы ясно дали мне понять, будто вы — дочь Уолтера Уилтона!

— Но, если б вы… узнали, кто я… на самом деле… вы… никогда не обратились бы ко мне с просьбой помочь решить вашу проблему. Да и вообще никогда бы не подумали, что я способна вам помочь. Но раз уж так случилось, что после гибели леди Бресли я осталась совсем без денег… мне казалось глупым не… принять предложение сыграть роль вашей… жены. Это… была… оплошность… мне не стоило так поступать, но… видимо… после несчастного случая… я не очень хорошо соображала в тот момент.

— А если б вы не согласились, — заметил маркиз, — как бы тогда я узнал о своей любви к вам, любви, которой ни к кому прежде не испытывал.

— Пожалуйста… пожалуйста, простите… мне мой… обман, — взмолилась Клодия. — Но… когда вы… попросили меня… согласиться жить с… вами… как… мама жила с… Уолтером Уилтоном… я поняла, что не смогу этого сделать… что это нехорошо.

— Но почему вы так решили? — ласково спросил маркиз.

Краска стыда залила все ее лицо, и она отвела взгляд.

Не дождавшись ответа, маркиз попытался сам высказать ее мысли:

— Вы решили, будто я недостаточно люблю вас и поэтому нельзя соглашаться на мое предложение?

Клодия кивнула.

— И вы были правы, — неожиданно признался он. — Ну конечно, вы были правы! Я и не понимал в тот момент, что уже люблю вас и ничто в целом мире не может иметь для меня значения, кроме необходимости не потерять вас в этой жизни.

Он улыбнулся краешком губ.

— Я определенно не захотел уподобиться Христофору Колумбу и потерять свое главное «открытие» на этом свете!

— Вот почему… вы… последовали за мной, — сообразила Клодия. — Но как же вам удалось… так быстро добраться сюда?

— Я успел сесть в ночной экспресс до Остенде, — объяснил маркиз, — и был в Тилбери уже вчера поздней ночью.

— А как же вам удалось… выяснить… где я… живу?

— Сначала я приехал в свой лондонский дом на Парк Лэйн и велел секретарю получить специальное разрешение на брак. Тут же отправил посыльного в загородное имение, чтобы попросить священника приготовить к нашему приезду все для венчания в нашей домовой церкви.

— Но… откуда вы узнали… где я могу находиться в тот момент?

Маркиз снова улыбнулся.

— У меня была целая ночь для переживаний и раздумий, пока я ехал в поезде. Я обезумел бы от горя, случись с вами что-либо ужасное или оскорби вас кто-нибудь. Поскольку я считал вас компаньонкой леди Бресли…

— ..вы отправились в ее дом на Гросвенор-сквер, да? — догадалась Клодия.

— Сразу же по окончании приготовлений к процедуре бракосочетания я отправился туда в надежде встретить там вас. Секретарь леди Бресли объяснил мне, где можно вас найти.

— Как все просто! — воскликнула Клодия. — А… я думала… мне казалось… я никогда больше не увижу вас.

Маркиз обнял ее.

— Неужели я мог бы потерять вас?

Клодия обеими руками уперлась в его грудь. не давая ему прижать ее к себе.

— Выслушайте меня… Ну, пожалуйста, выслушайте. Леди Бресли сказала мне, будто все в Шотландии пришли в ужас от маминого поступка, когда… мама убежала из дома моего отца…

Если вы женитесь на мне… то… Ведь я ее… дочь… и все они не перестанут говорить… об этом… И тогда… у вас могут возникнуть неприятности.

Маркиз рассмеялся, и это был смех очень счастливого человека.

— Любимая, дорогая моя девочка! Только ты можешь думать прежде обо мне, а не о себе.

Если шотландцам нравится судачить, пускай себе судачат! Я готов был взять тебя в жены, даже если бы ты оказалась дочерью трубочиста, и противостоять любому проявлению гнева или недовольства всего света, лишь бы не потерять тебя в этом мире.

Он едва перевел дыхание.

— Но дочь графа Стратнайвна, — продолжал он, — моя семья примет с удовольствием, а если и возникнут какие-то пересуды, то в открытую мне, разумеется, никто ничего плохого не посмеет сказать.

— Тогда… значит, я могу… стать вашей женой? — оживилась Клодия. — Вы думаете, я и правда могу?

— Не просто можете, а непременно станете ею. — Его голос звучал проникновенно. — Моя любимая, разве ты можешь снова заставить меня страдать так, как я страдал прошлые сутки? Мне некого было винить в своих страданиях, кроме себя самого!