Онлайн книга «Иван Грозный. Конец крымской орды»
|
– Где научился счету? – Ты думаешь, если мы деревенские, то мужики неразумные? У нас голова грамотный. Я обучен не только счету, но и чтению. Еще отец учил. Только писать не могу, это для меня дело темное. Тут крымчаков шесть десятков. – Точно? – Смотри за деревней, проверь. – Лады. Поверю. Шесть десятков. Где они? Один возле полонян. А тех сколько, не ведаешь? – Знаю и о них. Из села крымчаки пригнали сотню, еще десяток и двух человек. По домам разобрали десятка два девок и баб, сотнику с помощником отвели двух молодух. Значит, в загоне менее сотни. – Стало быть, сотник, ты говоришь, во второй избе от загона? – Угу. – Там и охрана? – Про то не знаю. У загона она есть. – Мы ее видели. Спасибо тебе. Вот только не могу понять, как ты собирался крымчака зарубить. Мужик злобно ухмыльнулся и проговорил: – Я тут шум поднял бы. Десятник, который отвечает за охрану полонян, послал бы сюда одного или двух своих татар, велел бы им поглядеть, что тут да как. Вот их-то я и встретил бы ласково. – Одного зарубил бы, а второй прибил бы тебя. – Это как Богу угодно. Но думаю, что справился бы. На берегу меня старший сын в лодке ждет. Рекой ушли бы. – И показал бы сотнику, куда делись жители деревни. – Нет, мы ушли бы дальше по течению, а в версте излучина, там затон, в нем трава высокая. Вытащили бы лодку на берег и до своих дошли бы. – Сын, говоришь? – А как же. У меня все как у людей. Жена работящая, пригожая, два сына и две дочери. Семья добрая, дружная. – Ты пошел на это, имея семью? – Иначе не мог. Должен же кто-то бить татар, коли полки царя Ивана Васильевича с ними не справились, позволили нехристям грабить земли наши, защищали только Москву. Гранов вскинул глаза на мужика и спросил: – А ты не знаешь, что с Москвой стало? – Нет. Того у нас никто не ведает. Вот только отчего-то трупов по реке плыло много, теперь поменьше. Но голова наш говорил, что это может быть из-за разбоя крымчаков на подходе к Москве, у реки. – Это тела людей, погибших в городе. – Боже милостивый, спаси и сохрани! Что ты такое говоришь? С чего из Москвы? Или… – Он замолчал, испугался собственной догадки. Гранов тяжело вздохнул и сказал: – Да, Ипат Волин, беда на Москве большая. Такая, какой никогда и не было. – Неужто ворогу царь столицу свою сдал? – Нет, Ипат. Москву не сдали. Она вся выгорела. – Как же?.. Гранов поведал мужику о том, что случилось в столице. Мужика словно столбняк хватил. Он стоял, глядел на ратника и часто моргал. – Эй, Ипат! – окликнул его Гранов. Тот пришел в себя и пробубнил. – Вот так дела! Это что же, нет теперь Москвы? – Сплошное пожарище. – Так вот почему столько тел в воде. Люди пытались спастись, река и приняла их. Беда. На деревне узнают, не поверят. – Ничего, Ипат, Москву отстроим. Я думаю, что вы всей деревней должны туда идти. Там теперь рабочие руки очень нужны. Но это не мое дело. – Так кто вы? – Дружина, которая выполняла наказ царя. Мы должны были бить татарам в спину, когда они осадят город. Да вот не случилось встретить их на Москве. Пошли вдогон. – Вот как. Дружина, значит? – Дружина. Особая, опричная. – Да ладно. – Почему не веришь? – Так про опричников… – Мужик замялся, осторожно глянул на Гранова. – Знаю, что у тебя на уме. Пугали вас вельможи московские опричниками? – Не хвалили их. Тут вотчина боярина Сухина. Так он и его люди, которые наведывались сюда каждое лето, кроме этого, говорили, что лютуют опричники, невинных людей хватают, к себе на двор или в слободу свозят, там в котлах живыми варят. – И вы поверили? – Как боярину не верить да челяди его? – Понятно. Значит, мы хуже крымчаков? – Я того не говорил. – Но думал, да? – Нет. – Думал. А зря. Мы уже какой год исполняем наказы царя и больше сталкиваемся с татарами, а не с боярами. А знаешь ли ты, Ипат, что Девлет-Гирей не собирался на Москву идти, хотел земли южные разорить да с ясырем убраться восвояси? На Москву же его наши продажные бояре да дворяне и направили, показали обходную дорогу. – Не может быть. – Так оно и есть. Перехватили мы один такой обоз боярина продажного, да ушел он. Взяли только дворянина из свиты его. Он-то и поведал о предательстве. Немало таких изменников в Крым подались. Вот и скажи мне, Ипат, что царю следует делать с такими вельможами, которые совесть и родину продают? Волин ответил сразу, не задумываясь: – На плаху, да головы им рубить нещадно. – Что Иван Васильевич и делает. А бояре, которые только о себе пекутся, царя нашего опорочить желают и делают это, сеют слухи о зверствах опричников. Не верь им. Мужик был в полной растерянности. – И чего мне теперь делать? – спросил он. – Сколько домов в деревне? – С лесной стороны десять, с речной – семь. – Всего семнадцать? – Так. – Крымчаков шесть десятков, один из них на охране полонян. Еще пятеро татар в охранение выйти могут. Значит, в каждом доме и четыре человека не будет. Так получается? – Татары заняли десять домов, по пять с каждой стороны, считая от загона. Дальше избы пусты. – Сам видел? – А кто бы мне об этом рассказал? – Тоже верно. Хорошо, спасибо. Чего тебе делать? Будь пока тут, только сходи на реку, передай сыну, чтобы спрятал лодку и сидел скрытно на берегу. – Угу, уразумел. – Ступай. Мужик ушел балкой. – Пойдем наверх, – сказал Гранов Талому. Они поднялись к Агранову, и старший ертаула спросил: – Что тут, Борис? – Да то же самое, что и было. Загон, пленники, охрана. Недавно баб и девок десятка полтора татары привели из деревни. – С чего бы это? Странно, но хорошо. В охране полонян тот же десяток? – Да. А вот дальше ничего не разобрать. Придется заходить с речной стороны. – Не придется. Мужик рассказал все, что нужно. |