Онлайн книга «Иван Грозный. Конец крымской орды»
|
– Холмы в полуверсте от нас видишь? – Коркодинов указал на север. – Вижу. – Только там. Ближе подводить глупо, окажется в низине. Дальше ставить нет смысла, заряды не достанут гуляй-город. Так что на холмах этих. – Ладно. Вы руководите нарядами. Повторять задачу не буду, сами знаете, что и как делать. Всем полная готовность! – Так она такая и есть, как только небо просветлело. – Ну и хорошо. Над Молодями, гуляй-городом, деревьями повисла звонкая тишина. Только беззаботно порхали над дубравой птицы, пели свои песни. Хворостинину доложили со стен, что большое облако пыли приближается со стороны неприятельского стана. В поле появились отряды басурман. Они затаскивали на холмы большие пушки, мешки с зарядами, бочки с порохом. – Орудия устанавливают. Подняли уже штук двадцать, – сказал Сугорский. – И чего выжидаем? – Смысл сейчас бить по высотам? Мы не знаем, сколько пушек у Девлета. Пусть подымет все. – А если чуть в сторону, к реке, часть отправят? – Может, но немного, штук десять. Мы их достанем. – Будешь ждать, покуда откроют огонь? – Придется. Только тогда станет ясно, что собака хан весь свой тяжелый наряд выставил. А некоторые пушки он должен ближе подтащить. Но я думаю, что после первого же выстрела Девлет начнет нападение. – Появилась крымская конница. Ее тьма-тьмущая. Землю не видно. – Пора тебе, Дмитрий Иванович, укрыться. Совсем скоро здесь начнется ад. Залетит сюда ядро и угодит прямо в тебя. Чего тогда полкам делать без своего воеводы? Хворостинин внял доброму совету, а Сугорский крикнул Коркодинову: – Я готов, Семен, жду приказа. Девлет-Гирей получил доклады о готовности к бою тяжелой артиллерии и конницы. У шатра застыл сигнальщик, рядом с ним лежал длинный шест с белой тряпицей на конце. Чалаш-мурза взглянул на хана и сказал: – Пора, господин. – Приказ наряду! – выкрикнул Девлет-Гирей. Сигнальщик поднял шест. Команда дошла до начальника наряда. – Приготовиться! – распорядился он. Пушкари присели у заряженных пушек. – По неверным в гуляй-городе, огонь! Следом из стана Девлета ушел второй наказ: – Конница, вперед! Крымчаки дали залп. Пушки выстрелили и целыми ядрами, и зажигательными зарядами, и размельченным железом, и дробом. Высоты заволокло дымом. Конница, до которой дошел наказ хана, рванулась на штурм. В дыму был и гуляй-город. Едва он развеялся, наряд крепости дал ответный залп. Бои с туменами Теребердея и Дивей-мурзы дали возможность русским пушкарям пристреляться по всему полю, включая высоты. Первым же залпом они опрокинули с десяток татарских орудий, побили пушкарей. Ядра попали и в склад пороха. За левыми от крепости холмами прогремели мощные взрывы. Тут же русская артиллерия дала второй залп, сбила с правых высот еще с десяток орудий. После этого князья Коркодинов и Сугорский приказали пушкарям перенести огонь всех орудий на конницу. Ударили и тяжелые, и полевые пушки, а потом и пищальники. Девлет-Гирей видел это. – Шайтан, они побили половину наших пушек, ударили по коннице. А что дал наш ответ? Чалаш-мурза взглянул на хана. – Ты у меня спрашиваешь, господин? Прямой бой – твое решение. – А зачем ты тут? Ступай в запасный тумен, веди его к гуляй-городу! Больше мне советники не нужны. – Слушаюсь! – Чалаш-мурза бросился к войску, которое стояло в тылу орды. После залпа крымчаков защитники гуляй-города понесли небольшие потери. Им помогли крепкие деревянные укрепления. Русские пушкари и пищальники заставили замолчать пушки Девлет-Гирея. Теперь они методично выбивали его конницу. Первые ряды падали, на них налетали задние, создалась куча мала. Но ордынцы, гонимые мурзами, все наседали, губили при этом своих же соплеменников. Хворостинин подбежал к стене к Сугорскому: – Ну что, Захарий? – Все так, как и должно быть, князь. Крымский наряд, который уцелеля, снялся с позиций, у них подорван склад с порохом. А вот конница прет так, словно всадники посходили с ума. Бьем их нещадно, валим скопом, а они все лезут. – Так, может, пора мне ударить по крымчакам? – Нет, князь, их еще слишком много. Будем ужимать. Дойдет и до тебя очередь. У нас запасов немного осталось, и те тают на глазах. – А почему наши на крыльях молчат? – Ты это у Воротынского спроси. – Ты прав. Хворостинин отправил гонца к главному воеводе. Тот скоро вернулся и доложил: – Князь Воротынский наказал ждать и не задавать вопросов. Дескать, не ваше дело. Тут пушки вдруг прекратили огонь. Хворостинин бросился к Сугорскому. – Почему, Захарий, перестали стрелять? – Таков наказ Семена Коркодинова. Ему видней, что делать. Может, решил поберечь порох, заряды. Ты взгляни в бойницу, глянь, что на поле делается. Князь посмотрел. Саженях в пятидесяти от крепости возвышался вал из человеческих тел и битых коней. Небольшие отряды крымчаков пытались обойти его. – Хорошо поработали пушкари, – проговорил Хворостинин. – А почему вы не бьете по задним рядам конницы? – У нас пушки, а не мортиры. Мы навесной огонь вести не можем. А впрямую бить – это в мертвых попадать. Думаю, Семен специально дал передышку татарам, дабы они сумели пройти завал из убитых и раненых. Тогда ударим по ним. – А если обойдут? – Будем смотреть, что предпримет хан. Положение у него на данный момент незавидное. Но сил еще очень много. Раза в три больше наших. – А в обход он пойти не может? – Почему не может? Однако в дубравах, сам знаешь, наши полки, а глубже болота, река. Вот и думай, что получит хан, если решится на обход. – Солнце подходит к зениту, а еще ничего не ясно. – Почему ничего? Тысяч десять мы положили точно, да и пушек ханских сбили немало. – Жарко, – сказал Хворостинин. – Жарко позже будет. Пока тепло, князь. Девлет-Гирей понял бессмысленность продвижения конницы, пожалел о том, что не предпринял попыток окружить гуляй-город, и отдал приказ на отход. Тысячи тел остались лежать недалеко от русской передвижной крепости. Наступила короткая передышка. |