Онлайн книга «Выбираю любовь»
Сэр Ричард рассмеялся и, обвив рукой талию жены, нежно привлек ее к себе. — А ты думаешь, я замечаю других женщин, когда ты рядом? — спросил он. — Вообще-то иногда мне кажется, что их просто невозможно не заметить, — серьезным тоном ответила мать Виолы. — Многие из них так красивы, словно райские птицы! По сравнению с ними я, должно быть, кажусь маленьким серым воробышком… — Да как вас можно сравнивать? — удивился сэр Ричард. — Для меня ты — самая желанная и любимая женщина на свете! А все эти райские птицы мне вовсе ни к чему… В его голосе прозвучала такая искренность и любовь, что Виола, хотя была тогда еще совсем мала, не могла не растрогаться. Этот разговор матери и отца девушка запомнила на всю жизнь. Она часто говорила себе: «Вот что означает настоящая любовь! Когда-нибудь я сама точно так же полюблю какого-нибудь мужчину, а он — меня…» В течение этого вечера Виола продолжала наблюдать за своим новым знакомым. Время от времени кто-нибудь из гостей обращался к Рейберну Лайлу, и тогда на лице молодого человека вспыхивала приятная улыбка, от которой у Виолы теплело на душе. «Какой он милый!» — подумала девушка и вспомнила, как великодушен он был с нею. Ей ужасно захотелось подойти к Лайду и рассказать о том, что разговор с мачехой оказался совсем не таким ужасным, как она того боялась. Но тут ей пришло в голову, что вряд ли это его заинтересует — ведь наверняка ему гораздо приятнее беседовать со своей экзотической райской птицей… Это сравнение как нельзя лучше подходило леди Давенпорт. «Жаль, что отца уже нет», — с грустью подумала Виола. Будь он жив, она могла бы расспросить его о тех красавицах, которых он встречал в Букингемском дворце и снимки которых частенько попадались ей в газетах. Впрочем, сэра Ричарда вряд ли можно было считать знатоком в этом деле. Кроме своей жены, он весьма высоко ценил лишь одну женщину — королеву, датчанку по происхождению, которая до этого была принцессой Уэльской. — Это была красавица, каких мало, — рассказывал он дочери, — при ее появлении на балу на остальных женщин уже и смотреть не хотелось! Затем он с улыбкой упомянул о поразительной рассеянности королевы — качестве, которое приводило короля в ярость, — а также о ее живом, общительном характере. Даже когда она почти совсем оглохла, ее веселость и жизнерадостность весьма оживляли скучные дворцовые приемы. — Интересно, что бы сказал папа о леди Давенпорт, — неожиданно произнесла вслух Виола, когда они с мачехой возвращались после приема к себе домой на Керзон-стрит. Прекрасные изумрудные глаза этой дамы не шли у нее из головы, и она робко спросила: — А вы знакомы с леди Давенпорт, мадре? — Немного, — сухо ответила леди Брэндон. — Вздорная, взбалмошная дамочка, ничего из себя не представляющая дурочка с куриными мозгами, которую, однако, большинство мужчин находит обворожительной только благодаря смазливой мордашке и осиной талии! — Похоже, вы ее не очень любите, — предположила Виола. — Я не люблю все, что она олицетворяет, — высокопарно пояснила леди Брэндон, — и уверяю тебя, Виола, — от этой женщины нашему движению не будет никакой пользы! В справедливости этого утверждения Виола ничуть не сомневалась. Представить себе леди Давенпорт, выкрикивающую на улице пламенные лозунги в пользу эмансипации или отправляющуюся в тюрьму, чтобы пострадать за свои убеждения, было совершенно невозможно. Точно так же Виола ни минуты не сомневалась в том, что и Рейберн Лайл глубоко равнодушен к суфражистскому движению или даже осуждает его. Вряд ли он будет голосовать в парламенте за проект закона о предоставлении женщинам избирательных прав. На этот законопроект, который вскоре должен быть представлен на слушание в палате общин, леди Брэндон и ее сподвижницы возлагали большие надежды. И вообще, убеждала себя Виола, Лайл наверняка забыл о ней в ту же минуту, как только отправил домой в своем экипаже. А если он и вспоминает, то не иначе как с раздражением — ведь бомба повредила его красивый ковер, и вся эта некрасивая история с неудавшимся взрывом наверняка вызвала в нем справедливое негодование. «И все же я бы с удовольствием опять встретилась с ним», — призналась себе Виола и снова пожалела о том, что у нее не хватило смелости подойти к Лайлу на вечере у маркизы Роухэмптонской. А между тем Рейберн Лайл смертельно скучал на этом приеме. Приехать туда его уговорила Элоиза Давенпорт, а сам молодой человек слишком поздно сообразил, что, согласившись сопровождать ее, он не только поступил помимо своей воли, но и, возможно, нанес ущерб собственным интересам. Лайл с готовностью флиртовал и охотно заводил роман с любой понравившейся ему замужней женщиной. В то же время давать повод для открытого скандала вовсе не входило в его планы. Это объяснялось несколькими причинами — во-первых, Лайл не любил быть предметом пересудов, а во-вторых, он не собирался ради женщины рисковать своей карьерой и высокой репутацией. Молодой человек с наслаждением занимался политикой, прекрасно отдавая себе отчет в том, что политик, подобно жене Цезаря, должен быть вне подозрений. К сожалению, Элоиза Давенпорт была слишком заметной фигурой высшего света и слишком несдержанна, чтобы их связь долго оставалась тайной. И сегодня, появившись вместе на многолюдном приеме у маркизы Роухэмптонской, они, по мнению Рейберна Лайла, совершили ошибку, и ее следствием мог стать целый шлейф сплетен, еще долгое время сопровождающий их имена, а молодой политик всегда стремился избегать этого. Чтобы хоть как-то исправить положение, он оставил Элоизу в компании какой-то супружеской пары, с которой она познакомилась в прошлом году на курорте, и, подойдя к группе пожилых мужчин, вступил в общую беседу, пустив в ход все свое красноречие. Разговор в основном вели двое — маркиз Лондондерри и граф Кроксдейл, и оба обрадовались при виде Лайла. — Мне хотелось бы потолковать с вами об Ирландии, — сказал маркиз, — Приходите ко мне обедать как-нибудь на той неделе, Лайл, сразу после заседания палаты. У меня появились интересные идеи. — С удовольствием, — вежливо ответил Лайл. — Я тоже вас приглашаю, — вступил в разговор граф Кроксдейл. — В ближайший уик-энд я устраиваю домашний прием в своем загородном поместье и буду весьма разочарован, если вы откажетесь стать моим гостем. — Позвольте ответить вам завтра утром, — попросил Рейберн. — Я должен свериться со своим расписанием, чтобы проверить, свободен ли у меня конец недели. Когда после вечера он провожал Элоизу Давенпорт в ее дом на Белгрейв-сквер, она неожиданно спросила: — Что ты делаешь в ближайший уик-энд? Джордж по-прежнему будет в отъезде, и я подумала, что мы могли бы съездить за город — вдвоем. |