Книга Двое. После, страница 25. Автор книги Алайна Салах

Оказавшись на улице, я испытываю почти удивление оттого, что увиденное мной за стеклом, подтвердилось: Булат действительно приехал за мной. Меньше, чем через минуту я буду сидеть рядом с ним, и мы поедем куда-то… Совершенно неважно куда. Ломка едва успела сомкнуть свои щупальца на моем сердце, а я уже получила новую дозу.

— Ты чего застыла? — тихо бормочет Марина рядом. — Иди уже.

Я и правда застыла, совсем по-детски упиваясь этим невероятным мгновением: красивейший из мужчин, в которого я давно влюблена, на глазах у прохожих и посетителей кофейни приехал за мной. И я ничего не просила. Он сам.

Я обнимаю на прощанье Марину, вбираю носом аромат ее ванильного шампуня, смешанный с запахом кофейных зерен, и, услышав ободряющее «удачи», шепчу:

— Спасибо.

Когда я открываю пассажирскую дверь, Булат разговаривает по телефону. В сопровождении его наблюдающего взгляда я занимаю сиденье и в ответ на свою смущенную улыбку, получаю мягкий кивок головой:

— Здравствуй, Таисия.

Мешать ему разговаривать я не планирую — помню, как часто ему могут звонить по работе. Тщательно расправляю подол пальто, откашлявшись, собираю пылинки с колготок, сосредоточенно застегиваю ремень безопасности. Лопатки мягко вжимаются в кресло — мы трогаемся.

— Нет, пусть берет документы, вызванивает Батыршина и договаривается о встрече. Самый действенный способ. 

Я прячу улыбку. Те же разговоры, словно и не было этой временной пропасти. Хотя разница есть. Если раньше я испытывала почти раздражение оттого, что многочисленные собеседники воруют мое время с ним, то сейчас все по-другому. Я чувствую странное удовлетворение оттого, что Булат нужен так многим людям, а находится сейчас именно со мной.

Он коротко прощается, возвращает телефон на консоль и поворачивается ко мне. Его взгляд исследует мое лицо, на секунду забирается под высокий воротник пальто. 

— Голодная?

Я мотаю головой, с запозданием понимая, что таким ответом, возможно, испорчу будущие планы.

— Я выпила кофе и съела десерт. Пирожное с заварным кремом.

— Значит, голодная, — констатирует Булат, чем вызывает во мне необъяснимую радость. Почему? Потому что пирожное — мой обед и ужин после утренней каши, и я действительно голодна? Потому что это означает, что сейчас мы поедем в какой-нибудь ресторан, совсем как раньше? Потому что ему не все равно, голодная я или нет? Или потому что рядом с Булатом можно расслабиться, ничего не решать и не думать. Это, оказывается, так приятно иногда — не думать. 

Мы приезжаем в незнакомому мне заведению, над крыльцом которого красным светится надпись «Salumeria». Сердце приятно екает, вызывая теплое покалывание в руках. Мы приехали в итальянский ресторан? 

Булат помогает мне снять пальто, и я с досадой осознаю, что одета совсем просто: свободное платье-свитер, плотные колготки в тон. Сегодняшний день я собиралась пережить, а не проживать. 

Булат терпеливо ждет, пока я изучу меню и назову заказ: апельсиновый фреш и ризотто. Кофе брать не решаюсь — и без того сильно взбудоражена.

— Ты с работы? — спрашиваю я после того, как официант уходит. 

— Из офиса. У тебя сегодня свободный день?

— Я закрыла сессию, а моя смена в «Холмах» завтра. Получается, что так.

— Как сессия?

Под его прямым взглядом я, как и всегда, начинаю смущаться. Не делать этого, наверное, невозможно. Вокруг нас почти нет посетителей, стол совсем небольшой, я его люблю, а он невероятно красивый.

Я тру пальцем серебристую рукоять лежащей передо мной вилки и издаю тихий смешок:

— А ты не знаешь?

Булат чуть склоняет голову вбок, в темных глазах появляется проблеск веселья.

— Хочу, чтобы ты мне рассказала.

Я закусываю губу, прячу глаза, но улыбка все равно прорывается наружу вместе с румянцем. 

— Два зачета автоматом, экзамен по информационным технологиям в туризме — отлично. Безопасность жизнедеятельности — хорошо, — и тут же для чего-то поясняю: — Хотя вообще-то, у меня мало четверок. 

— Учится нравится?

— Да, — отвечаю совершенно искренне. — Очень нравится. 

Здесь я бы могла сентиментально добавить, что каждый день, заходя с здание МГУ я чувствую себя… правильной. Это сейчас я понимаю, что долгое время не считала себя таковой — отчаянно сопротивлялась мысли о скрытом дефекте и продолжала в него верить. Ведь должна была быть причина, почему меня не любила собственная мать, почему от меня отвернулась Кристина и почему в Череповце не задалось с учебой. Но теперь, когда я каждый день хожу в один из лучших вузов страны вместе с другими студентами, где меня хвалят преподаватели, и где никто, казалось, не замечает, что со мной что-то не так, я стала ощущать себя на своем месте. Я не глупая, не конченная. У меня есть друзья, работа, через пару лет будет диплом о высшем образовании и есть существо, которое любит меня больше всех на свете. Банди.

Всего этого я не говорю Булату, чтобы он лишний раз не подивился моей болтливой наивности. Просто добавляю:

— Спасибо тебе за то, что дал мне такую возможность.

Булат продолжает сверлить меня глазами, будто не замечая, что в этот момент официант расставляет по столу заказанную им минералку, сок и кофе. В горле зреет ком. Я что, собираюсь расплакаться? Глупости. 

— Я видела Камиля «Холмах», — говорю, пожалуй, чересчур весело. Про визит Фиделя молчу — ни за что не смогу произнести его имя вслух.

— Он мне говорил, — невозмутимо отвечает Булат. Вот так просто признает, что они обсуждали меня. — Он часто туда заезжает. Дружен с владельцем.

— А ты? — хватаюсь за возможность узнать о нем что-то новое, и заодно подтвердить или опровергнуть слова Иры о его доле «Холмах».

— Мы с Леонидом вместе открывали эту гостиницу. Я продал свою долю через два года.

— А почему?

— Мне сложно делить решения. Предпочитаю работать один.

Я киваю. Это я понимаю. Булат уверенный в себе и бескомпромиссный. Он любит решать все сам.

Из ресторана мы выходим, когда окончательно стемнело. Мне нравится эта густая вечерняя синева — она таит в себе ожидание и рождает волнительное покалывание в животе. Булат берет меня под локоть, когда мы спускаемся по ступеням, и я намеренно замедляю шаг, будто и правда могу упасть. С ним я невольно начинаю кокетничать, чего почти никогда не делала с Антоном.

— Они здесь очень вкусно готовят. Я дома иногда делаю ризотто с грибами — у меня получается не так вкусно.

— Хозяин итальянец. С ними сложно соревноваться.

Булат помогает мне сесть в машину, обходит капот. Несмотря на то, что салоне тепло, меня начинает знобить. Не от холода, а от неизвестности и волнения. Что дальше? Он отвезет меня домой?