Книга Ловец, страница 42 – Надежда Мамаева

Краткий миг, что я видела еще живого, но уже мертвеца, врезался в сознание клинком. По телу пробежал разряд страха, но не того, что сковывает тело и парализует разум. Сейчас я как никогда отчетливо поняла: либо мы победим, либо умрем.

У наездника, плывшего сзади, того, который метнул в нас копье, не иначе были личные счеты с Климом. Эта сволочь занесла руку для нового ледяного пасса.

Позабыв о том, что в воде кричать бесполезно, я выдохнула «Да гори же ты!». Одной рукой продолжая держать плавник, второй — запуская сорвавшиеся с пальцев даже не языки огня, а раскаленную лаву.

Вода тут же забурлила кипятком. Акула подо мной, которой, не иначе, подпалили хвост, безо всякого понукания рванула так стремительно, что облако враз вскипевшей воды лишь обдало лицо жаром. А если бы тварь подо мною вдруг замедлила ход? Да я бы сама себя сварила заживо!

Преследователь волнорезом пробороздил кипящую воду.

Течение под ним, словно обезумев, сделало несколько резких рывков в стороны, очертания акулы размылись, и, окончательно разорвав плетение сдерживающих чар, лопнули. Волна от взрыва дошла и до нас, вжав мою спину в позвоночник Клима.

Парень даже не обернулся, заходя на очередной вираж. Болтанка, и мы, вращающиеся на полной скорости буром, когда не понятно, где низ, где верх, вклинились между двумя акулами, которые шли до этого вровень.

Приготовилась, что вот сейчас в нас полетят заклинания тех, кто остался позади, но нет, я видела в лицах разметавшихся по обе стороны погонщиков лишь досаду и злость.

Большего разглядеть не успела: наша тварь взмыла свечкой вверх. Я оказалась практически лицом вниз, сложившись пополам. Пестрое дно, на котором царствовали красные водоросли различных оттенков от бордового до пурпура — любители глубины, стремительно удалялось.

Промелькнула гигантская физалия, игриво перевернувшаяся на бок. Ее смертоносные лиловые щупальца выписывали в воде затейливые узоры, пытаясь обмануть стайку глупых мальков.

И тут мы вынырнули.

Ту гамму ощущений, когда меня выдернуло из воды, на манер пробки от шампанского, я, наверное, не забуду никогда. Спиной вперёд, оседлав здоровенную полупрозрачную акулу, я истошно вопила все то время, что мы летели над водой. Лишь когда вновь нырнули, то поняла: мы только что преодолели барьерный риф. Кораллы, пленяющие своей красотой в бусах и статуэтках, сейчас напомнили мне кривые ятаганы, выглядывавшие из воды.

Акула врезалась в воду и сразу же ушла на глубину. Я видела, как следом ныряют и другие погонщики, торпедами преследуя нас. Клим не оборачивался, но я спиной чувствовала его напряжение.

Повернула голову, всматриваясь вперед. Лучше бы глядела на перекошенные от напряжения рожи соперников. Прямо по курсу наличествовал барьер. Прозрачный. А за ним — разевающая рты в крике оголтелая толпа. Наверняка, народ орал, свистел и улюлюкал, но я этого не слышала. Лишь видела, как кто-то припрыгивает от нетерпения, другие усердно работают локтями, протискиваясь поближе к дамбе. И никто, никто не желал уходить, а мы неслись прямо на них.

Я повернула голову обратно, вцепилась покрепче в плавник и зажмурилась. Будь что будет! У меня за свою жизнь сил трястись уже не было.

Акула врезалась в барьер, плетение на краткий миг раскрылось воронкой, вытолкнув нас на водной ладони прямо перед толпой. По барабанным перепонкам сразу же ударил гвалт толпы, кто-то подскочил к нам, развязывая веревки. Клима трясли за руку, поздравляя… А я, едва только освободилась от пут, согнулась в рвущем грудь кашле. Мы пришли первыми, но какой ценой.

«Напарничек», к его чести, оторвался от процесса обнимания-лобзания с желающими его поздравить и участливо похлопал меня по спине.

Вслед за нами через барьер выпрыгивали и другие сцепки. К кому-то подбегали, кто-то зло сплёвывал на брусчатку морскую воду, разбавленную проигрышем.

— Ты как? — Клим задал самый идиотский вопрос из всех, что мог произнести.

Едва я прокашлялась (и по ощущениям оставила на грязном булыжнике половину легких), с трудом выдавила из себя:

— Ты псих.

Клим тут же парировал:

— Нормальность в этом мире неуместна.

Ну раз неуместна… Я саданула кулаком от души. Метила не в скулу, наверняка этот паразит успеет увернуться, и не в челюсть (может и перехватить руку), а под дых. Вложила в удар всю накопившуюся ярость, злость, страх, жажду жизни.

Клим, не ожидавший такого поворота событий, охнул и, чуть согнувшись, прохрипел:

— Никогда не думал, что такой маленький кулак может так больно ужалить.

А я, польщенная комплиментом, добавила еще и чаевых коленом в пах. Оглянувшись на замершую вокруг толпу, требовательно протянула раскрытую ладонь, обращаясь к Рою, что обтирал сальные руки о свои полосатые штаны:

— Мои десять талеров. За победу.

Как ни странно, спорить со мной никто не стал. Деньги оказались в руке практически мгновенно. И я, сжав их в кулаке, пошла прочь, не оборачиваясь.

Дорогу я помнила смутно, но сейчас единственное, чего мне хотелось, это уйти отсюда побыстрее. Передо мной расступались, но вслед несся шепот:

— … Четверо. В этот раз двое из моря не вернулись.

— А кто?

— Рисковый Ник с рулевым. Его, вроде говорят, Череп ледяным копьем пробил.

— Так не по правилам же…

— А кто эти правила по ту сторону барьера разбирать будет?

— Череп в последнюю гонку изрядно выиграл, да еще и на себя сто талеров поставил… видать, и сегодня хотел. Да только сам не вернулся, как и его напарник.

В толпе переговаривались, и эти голоса… С такой же интонацией можно обсуждать цену на брюкву на базаре. Праздное любопытство, не более.

Я понимала, что четверо оставшихся в море — это моя вина. Уже почти не видя ничего перед собой, сцепив зубы, упорно шла вперед, когда мне перегородил дорогу здоровяк.

— Малышка, есть выгодное предложение. Перетереть не хочешь?

Смерила громилу взглядом. Мокрый до нитки, как и я. Напрягла память и вспомнила: это его перекошенную рожу я видела, когда мы сигали через барьер. Похоже, передо мной маг, но сдается, он не заканчивал даже начальной школы для чародеев. С другой стороны, если сумел удержать течение, значит, уровень явно не штилевика… Неужели дикий?

— Что именно? — я посмотрела на него в упор.

Страх остался по ту сторону барьера. Инстинкт самосохранения самоубился еще тогда, когда я согласилась участвовать в гонках, зато адреналин бурлил в крови взбесившимся гейзером.

— Я смотрю, ты с напарником своим на ножи встала, — глубокомысленно начал он.

— И? — вздернула бровь.

Понять, к чему мужик клонит, было не сложно, но я не собиралась облегчать ему задачу.