Книга Эпсилон в созвездии Лебедя, страница 20 – Морвейн Ветер

Да и не в доходе было дело, если подумать так. Её родители всегда недолюбливали друг друга, но у матери всегда были лучшие одежды, лучшие машины и лучшие комнаты в доме — пожалуй, даже лучшие, чем те, что занимал отец. Так почему же она сама должна жить, как служанка, или, в лучшем случае, как управляющая усадьбой?

Кассандра вдруг обнаружила, что с глаз её спала мутная пелена. Ненависть к себе куда-то делась, а вот злость на Юргена выкристаллизовалась в твёрдый и чистый алмаз. Впрочем, её Кассандра решила оставить на потом — наименее перспективную из посетивших её в то утро идей.

Она выбралась из ванной, взяла было свое платье, которое вдруг показалось ей отвратительной настолько, что она не могла заставить себя его одеть. Кассандра отшвырнула платье прочь и как была, не одеваясь, вышла в комнату. Там она взяла из комода чистую простыню, закуталась в неё на римский манер и, выйдя в коридор, крикнула:

— Демиан! Срочно сюда!

Демианом звали дворецкого, следившего за лакеями и иногда горничными и уютом в основном корпусе. Слух у него был отличный — сказывались годы службы и привычка угождать любым капризам господ.

Дворецкий появился минуты через две, как всегда в чёрном костюме, но, вопреки обыкновению, смотревший с подозрением.

— Что-то случилось, Кассандра?

Прислуга давно уже называла её по имени, но только сейчас это почему-то неприятно проскребло Кассандре по ушам. Впрочем, поправлять пожилого уже дворецкого она не стала и только сказала:

— Найдите мне махровый халат, — подумала и добавила: — Пожалуйста. И приготовьтесь, во второй половине дня я буду переезжать.

— М… Можно спросить, куда?

— Я пока не решила. После завтрака сделаем обход, и я скажу. Да, и вот что, скажи кому-нибудь, чтобы позвонили в «Мэйден Роуз» и собрали мне сведения о руководстве. А ещё — подобрали секретаря.

Демиан поднял бровь, но снова вышколенность заставила его промолчать. Он лишь поклонился и произнёс:

— Слушаюсь, леди Кинстон.

Переезд, впрочем, осуществить так и не удалось. Кесси едва успела закончить обход, который совершала в новеньком махровом халате цвета персика — тёплом и уютном, в отличие от всего, что она носила до сих пор — когда пришли первые сводки «с фронтов». Досье, которые принёс ей Демиан, были не похожи ни на что, что уж говорить о секретарше, которая позвонила вечером и больше походила на девушку лёгкого поведения в поисках секса на одну ночь, чем на человека, собиравшегося работать секретарём.

Кесси уклончиво ответила ей, что рассмотрит её вариант, и утром следующего дня поехала в офис сама.

Джорджиниан Толкинс, главный представитель и директор филиала «Мэйден Роуз» на Эрдоукаре, оказался немолодым и весьма высокомерным, и смотрел на Кесси с насмешкой, будто на ребёнка, который решил поиграть с отцовским телефоном. Наследница, вернее, уже и владелица компании, вдруг вспомнила ту книжку, где описывали джентльменов, и поставила в уме напротив имени господина Толкинса метку «альфа».

— Леди… м… Кинстон. У нас всё хорошо, — снисходительно сообщил ей директор.

— И это очень хорошо! — подтвердила Кассандра. — Поэтому я хотела бы узнать, насколько у вас всё хорошо.

— М… Вы имеете в виду отчёты, да? Но вы же ничего в них не поймёте.

Кассандра смотрела на Толкинса, и с каждой секундой её всё сильнее накрывала злость. Ей пришлось снова одеть одно из тех бесформенных платьев-балахонов, которые она привыкла носить, потому что доехать до офиса ей хотелось куда больше, чем тратить время на магазины. Она отлично понимала, что вид у неё не тот, который заставляет мужчин замирать, раскрыв рот — но она, чёрт бы их всех побрал, и не для того, чтобы нравиться мужикам, притащилась сюда.

Ей пришлось подтвердить самой себе свое первоначальное мнение о классификации надменного мужчины-альфы, но добавить, что этот альфа пробился из бет. Рядом с ним Кесси чувствовала себя беспомощной, как заяц перед тигром, но от этого злость и отвращение становились только сильней.

Толкинс её настроя явно не ощущал. Скорее, напротив, он со снисхождением оглядывал невзрачную девицу, что возомнила, будто она может распоряжаться тут — и главное, что сможет это сделать. Сама она была худенькой, сутулилась и выглядела как какая-то замарашка, непонятно с чего вообще решившаяся пересечь порог его кабинета. Говорила Кассандра тоже негромко, так что приходилось вслушиваться в каждое её слово, и тем самым лишь сильнее порождала в Толкинсе желание побыстрее избавиться от неё.

— Господин Толкинс, — произнесла Кассандра, когда терпение её, наконец, стало подходить к концу, а обсуждение так и не сдвинулось с места. — Кто ваш заместитель, мистер Рено?

Толкинс, ещё не чувствуя подвоха, подтвердил. Нажал кнопку вызова и отдал распоряжение секретарю.

Через две минуты в помещении появился голубоглазый молодой человек неожиданно ирландской внешности — щёки его украшали лёгкие тени веснушек, а медные волосы топорщились, выглядывая из-за ушей.

— Господин Рено? — поинтересовалась Кесси, когда он вошёл.

Тот серьёзно кивнул.

— А по имени, простите, кажется, Гратин?

Секретарь снова кивнул.

— Вы меня не представите, господин Толкинс?

Толкинс недовольно причмокнул.

— Господин Рено, это леди Кинстон. Наша юная… владелица.

Кассандра изобразила легкий светский поклон и снова посмотрела на Рено с вежливой полуулыбкой.

— Господин Рено, распорядитесь, пожалуйста, подготовить документы об увольнении господина Толкинса.

Господин Рено перевёл недоумённый взгляд с леди Кинстон на Толкинса и обратно.

— И о своём назначении на его пост. А также предупредите всех — и себя в том числе — что так будет с каждым, кто с первого раза не выполнит мой приказ.

— Я вас понял, — сказал Рено быстро, легко склонил голову в поклоне, бросил на Толкинса ещё один короткий взгляд и пожал плечами, будто извиняясь, а затем вышел за дверь.

— Я работаю здесь двадцать лет… Дев…

— Разговор окончен, — сообщила Кесси всё так же негромко и встала. — Освободите, пожалуйста, кабинет.

Отчёты она получила к вечеру — от того же Рено, и в самом деле не поняла в них ничего. В школе у них была экономика, и Кесси всегда хорошо удавалось составлять бизнес-планы, но в монастыре никто не считал необходимым обучать девочек математическим наукам, и Кесси порядком подзабыла всё, что учила до этого, не говоря уже о том, чтобы приобрести какие-то новые знания.

Почти целый день она сидела за бумагами, силясь разобраться в потоках цифр и букв, а затем решила признать своё позорное поражение. Позориться, к слову, Кесси не любила и потому, набирая номер Рено, мысленно приготовилась к тому, что придётся уволить и его.