Книга Кирпич из Лондона, страница 29 – Вячеслав Миронов

— За какой период переписка? Год, два года, месяц? — с прищуром посмотрел на Архипова Щукин.

— Я сам думал, — потерев лоб, ответил инженер. — Получается, месяца за три. Максимум четыре. Они мне особо не дали изучить. Ответ им требовался немедленно. Иначе они доведут эту переписку до моей жены.

— Кроме согласия о сотрудничестве, они что-то еще просили? Торговались?

— Да. Я спросил, что им надо. Они были готовы к этому и вывалили вопросник на русском языке.

Щукин и Уланов переглянулись, и Иван Андреевич произнес:

— Уточните, пожалуйста. Они спрашивали, читая вопросы, или же положили листы перед вами?

Архипов с недоумением посмотрел на одного, потом на другого:

— Я же вам четко сказал, что они положили и предложили ответить.

— Скажите, вы точно ничего не путаете? Сколько листов вы просмотрели?

— Листа три. Но я просто пролистал, не вчитываясь. Помню что-то.

— Вот лист. Успокойтесь и вспоминайте. — Щукин пододвинул листок и ручку. — Кофе, чай?

— А воды и сигарету можно?

Щукин улыбнулся, налил стакан воды, достал пустую банку из-под кофе, наполовину забитую окурками:

— Пишите, что помните. Только не фантазируйте.

Тот закурил, кивнул, отложил сигарету, потер обеими руками лицо, уши. И начал писать. Через полчаса пододвинул два листа, исписанных убористым разборчивым почерком. Щукин читал, что-то помечая в своей тетради.

Получалось, что американцев интересовали лишь детали производства на предприятии. Полковник длительное время возглавлял отдел по оперативному прикрытию ЭХЗ и был в курсе, что являлось государственной тайной.

Вопросы были составлены очень грамотно. Щукин закурил, бросая быстрые взгляды на Архипова и проверяя его реакцию.

— Ваше мнение, перед вами были сотрудники ЦРУ, оперативники или же нет? Понимаю, что вопрос необычный. Но вспомните свои ощущения. Что-нибудь мелькнуло в голове в тот момент?

— А вы знаете, так оно и было, — встрепенулся Архипов. — Я еще удивился тогда. Они трещали без умолку, переводчик не успевал за ними. Тогда один перешел на ломаный русский, кстати, вполне понятный. Но вопросы задавал физик-ядерщик. Профессионал. Не тот, кто выучил текст и был на экскурсии, а специалист с производства, отработавший не один год.

— Опишите те вопросы, на которые вы ответили, — пододвинул новый лист Уланов. — Только честно и подробно.

Архипов выпрямился, отодвинул листок:

— Я не ответил ни на один вопрос.

Лицо Аркадия Викторовича стало каменным:

— Ответьте честно. Какую информацию вы передали американцам?

Инженер резко наклонился к Уланову, не отводя взгляд, сдерживая ярость и наливаясь кровью, процедил сквозь зубы:

— Еще раз повторяю, Родину я не продавал. Я сказал, что не произнесу ни слова. Пусть вызывают консула. Они снова заверещали про изнасилование, я постучал пальцем по телефону. Вспомнил, что я русский мужик и корни у меня из хулиганского детства. Когда говорили, что с «ментами базара нет», нужно молчать. Пусть они говорят, а ты слушай. Они пододвигали мне листы с смс-сообщениями, вопросник, орали, что снова меня бросят в камеру, но уже с настоящими уголовниками, а не с теми хулиганами, которых я отработал. Это продолжалось долго. Они вышли посовещаться, вместо них вошли двое полицейских и тоже, стуча дубинками по столу, требовали, чтобы я признался. Пару раз по почкам врезали. Больно. По лицу и кистям не били, а по ногам пару раз досталось. Я стал орать, что требую консула и адвоката. Что копы — козлы, «Свободу Анджеле Девис!» и прочее. Орал по-русски, они не поняли. Потом снова штатские два часа продолжили меня уговаривать, пришел адвокат. Я им объяснил, как мог. Все документы подписал на русском: «Ни хрена не понял!», только слитно. Только вышел из участка, тут же в номер, барахло собрал, в аэропорт, поменял билет и ходу домой Аэрофлотом.

Офицеры контрразведки еще долго расспрашивали, уточняли, потом сказали, что Архипову нужно поработать с криминалистами, составить фотороботы всех, с кем он общался, поэтому ему придется задержаться на несколько дней. Не исключено, что его погрузят в гипноз, чтобы вспомнил все вопросы, на которые ему предлагали ответить. Возможно, что придется пройти и полиграф.

Архипов слушал, опустив голову, и вдруг неожиданно спросил:

— А когда в тюрьму?

— В тюрьму? — переспросил Щукин, помолчал немного и снова заговорил: — Скажите, вы Родину предавали?

— Нет! — Архипов поднял руки на уровень груди. — Честное слово, не продавал и не предавал!

— Какой ущерб вы нанесли Родине и государственным интересам? Только честно.

— Получается, что никакого, — покачал головой инженер.

— Вот и получается, что мы вынесем предостережение о недопустимости сотрудничества с разведкой иностранного государства. Несколько раз еще встретимся, будут возникать уточняющие вопросы. И все. На работу сообщим, чтобы вам оформили командировку.

Архипов замялся как школьник, потом запылал как алый мак, на глазах блеснули слезы:

— И все? Я чистый? Я не поеду в тюрьму?

— Нет, — улыбнулся полковник.

— А я… — Архипов поднял свою тяжелую сумку с пола. — Я это в камеру набрал, сигареты, чай, сахар, сало, чтобы представиться. Вещи теплые. — Бросил сумку, вытер глаза от слез, шмыгнул носом и с чувством проговорил: — Спасибо! Спасибо, товарищи. Спасибо, мужики! Я уже в петлю хотел. А тут такое дело. Спасибо!

Уланов поднялся, тронул за плечо несостоявшегося шпиона. Инженер подхватил свои вещи, почти на выходе остановился и обернулся:

— Скажите, если они все-таки передадут моей жене переписку, можно я скажу, что действовал по вашему заданию?

— Не стоит так поступать, — ответил Щукин. — Лучше подумайте и в следующую встречу расскажите, кто знал о вашей связи с любовницей. Кто вас познакомил. Подробно. Узнали же американцы как-то. Город у вас небольшой, закрытый, все и все на виду. Подумайте. Это очень может пригодиться.

В течение еще недели Архипова опрашивали, заставляя вспоминать мелочи. Даже лучших специалистов по гипнозу привлекли, и удалось восстановить все три страницы вопросов, которые показывали американцы.

Уланов и Щукин внимательно анализировали, сопоставляли мелочи. Также выяснили, что Архипова с его любовницей познакомил инженер Иванов. Иногда они использовали его квартиру для встреч. За это Архипов закрывал глаза на то, что Иванов приходил на работу с запахом перегара. Он даже перевел его на менее ответственную работу, с сохранением прежней зарплаты.

Было принято решение «опросить втемную» Иванова.

Все материалы откопировали и направили на Лубянку.

«Источник сообщает, что по ранее отработанному заданию вошел в доверительные отношения с инженером ЭХЗ Ивановым.