Книга Новогодний маджонг. Соединяя пары, страница 57 – Виктория Волкова

– Да не такая уж она и старая, -хмыкнул Лутонин. – Ей около сорока… на вид.

– Ты ее знаешь? – строго осведомилась жена.

Лутонин понял, что чуть не проговорился.

– Нет, конечно! А ты откуда знаешь этих отморозков? – ринулся он в бой, прекрасно понимая, что лучшая защита – это нападение.

И, судя по растерянному взгляду Оксаны, понял, что дело тут нечисто.

– Оксана! – рявкнул он. – Быстро говори!

Лутонин встал и навис над женой.

– Я …мы… с Юрой давно встречались, – повинилась она.

– Спала с ним? – прошипел он. – Признавайся!

– Давно, до тебя… – принялась оправдываться Оксана.

– Дрянь подзаборная, – выкрикнул Лутонин. – Убирайся вон!

– Лешенька!– взмолилась жена.

Лутонин сжал кулаки. Оксана глянула на него выпученными от страха глазами и быстро заспешила к выходу.

– Ухожу, милый, ухожу!

Он опешил, глядя вслед понурой фигурке жены. Плечи опущены, взгляд погас. И смотрит как побитая собака. А ведь он никогда не поднимал на женщину руку, считая это последним делом. Сейчас побежит жаловаться матери. Другое дело – Марина. Всегда с прямой спиной и за словом в карман не полезет. Лутонин потер усталые глаза и прилег на диван.

«Интересно, Надежда знает, кем я ей прихожусь? – подумал он, избегая слова «отец». – Эх, Марина-Марина. Возвращать нужно главную женщину в жизни. Вопрос только как? Тут простыми подарками не отделаешься. Бриллианты с изумрудами выкинет, а ценные бумаги порвет. Ну и как скажите за ней ухаживать?»

Лутонин мысленно усмехнулся и поймал себя на том, что Маринка запорошила все мозги. И он опять думает только о ней, а не о деле. Когда-то по молодости его это сильно пугало, и он решил доказать, что она не имеет над ним никакой власти. Доказал. Молодец. Даже на Люське зачем-то женился. А Марина глянула свысока и протянула небрежно:

– Больно надо!

Никаких сплетен и разговоров, никаких выяснений отношений. Гордая женщина. Лутонин вспомнил, как впервые встретил ее вместе с мужем и чуть не поперхнулся от возмущения. Хотелось кричать во все горло.

«Как ты могла!»

А она еще и не такое учудила. Ничего не сказала, хотя жила на соседней улице. Это потом по секрету Танеевская бабка сообщила его матери. И та в первый раз в жизни подняла на него руку, отвесив крепкой рабочей ладонью тяжелую оплеуху.

Лутонин словно отряхнулся от воспоминаний, и так заполонивших сознание, потянулся за телефоном. Отыскал номер большого полицейского начальника и нажал на дозвон.

– Кажется, Иван Михалыч, у нас пасьянс сошелся, – хохотнул он в трубку. – Ниточка ведет к Элмерзу, как я и предполагал. Мои бойцы зафиксировали встречу его эмиссара и Баянова. Сейчас пришлю тебе кого-нибудь с флешкой. Занимательное зрелище.

– Может, и эмиссара прихватим, а? – предложил Михалыч.

– Она уже укатила в Лондониум, – не без доли сарказма заметил Лутонин. – Теперь до следующего года жди.

– Она?

– Ага. Сарновская Рената Донатовна, гражданка Соединенного королевства. Россию покинула еще в девяностые, но каждый год приезжает к родителям на могилку. Здесь никого из родственников не осталось. Останавливается всегда в «Короне».

Закончив разговор, Лутонин достал из бара бутылку текилы и, сунув ее в карман пальто, вышел со двора и узкими закоулками направился к дому Дьяконовых. Долго ждать у калитки не пришлось. Рядом пронзительно залаяло что-то мелкое. Марина открыла дверь, подхватив на руки маленькую трясущуюся собачонку в норковой шубейке.

– Не прогонишь? – сразу поинтересовался Лутонин.

– Я знала, что ты придешь, – кивнула она, пропуская гостя во двор.

– Что это у тебя? – рассмеялся он.

– Миша Надюшке собачку подарил, – рассмеялась Марина. – Такое чудо.

– А они где? – настороженно уточнил Лутонин.

– На свадьбу пошли, – фыркнула она.

– Надя еще не выздоровела, – опешил он.

– Да, кто меня слушать станет, – махнула рукой Марина. – Маргарита замуж выходит, без Надюхи там вода не освятится. – Она внимательно оглядела Лутонина, вынимавшего из кармана плоскую бутылку, и снисходительнодобавила: – Пошли на кухню, я вареников налепила.

– С сюрпризами? – хохотнул Лутонин, пристраивая купленное в Милане пальто на кривую вешалку.

– Естественно! – заверила Марина, передавая ему собачье недоразумение. – Раздень Пэру, а я пока на стол накрою.

Алексей Николаевич Лутонин огляделся вокруг. В доме шел затяжной ремонт. Так бывает, когда хозяин делает все сам. Поштукатуренные стены, незакрытые наличниками откосы, лампочка, свисающая на проводе. Никакого гламура. Да еще мелкая собачонка в руках. Лутонин стащил с трясущегося тельца шубку и забросил на полку шкафа-купе.

– Ну вот, – усмехнулась хозяйка. – Теперь можешь хвастаться, что помог Пэррис снять норковую шубу.

Лутонин наблюдал, как Маринка накрывает на стол, ставит посреди блюдо с варениками и бутылку шампанского.

– Это Саша Танеев принес, велел за здоровье его детей выпить. На свадьбу звал.

– А чего не пошла? – усмехнулся Лутонин.

– Знала, что ты прискачешь, – отрезала Марина.

Он расплылся в довольной улыбке.

– А сюрпризы какие? – протянул, глядя ей прямо в глаза.

– Как обычно, – хмыкнула она, не отводя взгляда. – Нитка – путешествие, денежка – к деньгам, пуговичка – обновка, колечко – к свадьбе. Кому что достанется!

– Кроме нас, тут никого нет, – уточнил Лутонин, не сводя с нее глаз. – Ты действительно этого хочешь?

– Что? – схитрила она.

– Путешествие и свадьбу?

– Предположим.

– Со мной?

– Допустим.

– Согласен.

– Только других баб из своей жизни убери!

– Уже занимаюсь этим.

Они долго ели вареники, аккуратно разламывая на части и доставая сюрпризики, символизирующие будущие события в их жизни. Ерунда, но так хочется верить! Лутонин разлил оставшееся в бутылке шампанское.

– Горько! – заявил он, допив пузырящуюся влагу, и сгреб Марину в свои объятия. Она хохотнула, а припадочная собака залаяла.

Зал церемоний в ресторане Ритка предпочла украсить белыми розами. Они были повсюду. Торчали из высоких и маленьких ваз, обвивали странную белую арку из картона, около которой Молоканов и Маргарита давали клятвы.

Надька утирала слезы умиления, влюбленными глазами рассматривая счастливую парочку. Владимир Петрович в светло-сером костюме и розовом галстуке казался сошедшим с картинки.