Книга Деньги, магия и свадьба, страница 4 – Барбара Картленд

— Последний герцог Горлстонский очень гордился своими конюшнями и когда его лошади побеждали, был счастлив как ребенок. В эти минуты он преображался.

— А когда он был жив, вы знали, что ему нужны деньги? — спросила Олетта и, увидев, как смутился отец, воскликнула: — Вы знали и помогали ему!

— Мне было легче одолжить герцогу деньги, чем ему пойти к ростовщику, — виноватым тоном сказал полковник.

— Я знаю вашу доброту, батюшка, и уверена, что вы с радостью помогли бы любому, кого считаете своим другом.

Полковник действительно был всегда щедр с друзьями, но Олетта не сомневалась, что на сей раз ему было вдвойне приятно помочь одному из них — потому что он помогал герцогу.

Словно наяву она услышала донесшийся из прошлого голос матери:

«Все англичане — снобы, моя дорогая, ты поймешь это, когда вырастешь. Нет такого англичанина, который не обожал бы своего господина».

— Продолжайте же, батюшка, — снова попросила она.

— Мы нашли спокойное местечко, где можно было бы поговорить, — сказал полковник, — и герцог поведал мне о том, что обнаружил, вернувшись домой. Отец оставил ему немало долгов и, что хуже всего, совершенно не заботился о поместье. Поэтому его дому уже много лет необходим ремонт.

— Вы всегда говорили, что это — одно из красивейших зданий в Англии, — вставила Олетта.

— Так оно и есть, — согласился отец. — Впрочем, должен признаться, что я останавливался там всего однажды и был так потрясен убранством дома, что не заметил бы протекающей крыши или осыпавшегося потолка.

— Но если там есть очень ценные картины и мебель, почему же новый герцог их не продаст?

— Это неотчуждаемое имущество, — пояснил полковник. — Старинное здание, да и само поместье передаются от поколения к поколению вот уже многие столетия, и особые доверенные следят, чтобы поместье переходило от отца к сыну в целости и сохранности.

Он сделал паузу. Олетта молчала. Она начинала понимать, что задумал ее отец. Полковник оценивающе взглянул на дочь и продолжал:

— Наша беседа с герцогом затянулась, и поскольку ему явно хотелось продолжить ее, он пригласил меня встретиться с ним в Лондоне после скачек.

— Итак, вы виделись с ним прошлым вечером.

— Герцог обедал у нас, поскольку, по его собственному признанию, он не может открыть свой дом на Парк-лейн и даже собирается закрывать часть других. — Полковник вновь помолчал, словно искал нужные слова. — Напоследок, окончив рассказ о состоянии своих дел, герцог сказал мне следующее: «Вы были хорошим другом моему отцу, и я надеюсь, что поможете мне продать все, что нужно, без шумихи в газетах и сплетен о расточительности моего отца».

Олетта улыбнулась, а полковник добавил:

— Это вызвало у меня уважение. Мне хотелось бы, чтобы мой сын в подобной ситуации вел себя именно так.

Олетта знала, что с отцом такого случиться просто не может, но промолчала. Полковник продолжил рассказ:

— Тогда я сказал герцогу: «У меня есть предложение лучше, чем распродажа фамильного имущества — ведь оно, не сомневаюсь, много значит для вас. Вы должны поступить так, как поступали в таких случаях все знатные люди: жениться на богатой наследнице, чьи деньги помогут вам не уронить престиж Горлстонов и сохранить в целости все, что столетиями собирали ваши предки». Олетта затаила дыхание.

— И что же сказал герцог?

— Вид у него был ошарашенный, — признался полковник. — Уверен, что такой выход еще не приходил ему в голову.

— А потом?

— Потом он возмутился: «Боюсь, что это несовместимо с моими принципами!» «Могу вас понять, — отвечал я. — Но в то же время это разумный и проверенный временем способ избавиться от долгов и обязательств». Он ничего не ответил, и я продолжал: «Подумайте не только о себе и о своих чувствах, но и о тех, кому ваш отец выплачивал пенсию в Горе да и других поместьях, — ведь они пострадают тоже».

Герцог вздрогнул, и я понял, что он не забыл об этом, когда пытался сам отыскать решение. «Подумайте о сиротских приютах и и тех людях, которые служили вашей семье в течение поколений», — настаивал я. «Обо всем этом я уже думал! — прервал меня герцог. — Но сама мысль жениться на женщине из-за денег и, по сути, продать свой титул глубоко отвратительна мне! Это унизительно, непристойно!»

— Он говорил весьма темпераментно, — заметил полковник Эшерст. — Герцог — привлекательный мужчина, и в его жизни, наверное, было немало женщин, которые любили его самого, а не его титул. — Он помолчал и добавил: — В конце концов, вопрос о наследовании встал лишь год назад.

— Почему же? — поинтересовалась Олетта.

— Потому что у него был старший брат.

— Не помню, чтобы вы мне о нем говорили.

— Видишь ли, я никогда не встречался с ним. У него было слабое здоровье, и почти круглый год он проводил в Европе, переезжая с одних вод на другие.

— А чем именно он болел?

— Этого я не знаю. Старый герцог очень редко говорил о своем старшем сыне, и я не встречал никого, кто лично знал последнего маркиза.

— И он умер? Отец кивнул:

— Да. И встретившись со старым герцогом после того, как это случилось, я понял: он рад тому, что наследником стал его младший сын Сэндор.

— Интересно, был ли этому рад сам Сэндор? — пробормотала Олетта себе под нос.

— Новый герцог сказал, что не собирался становиться наследником, — услышав ее, пояснил полковник, — и даже не имел никаких привилегий, как обычно потомок герцога. — Полковник слегка скривил губы. — Я догадываюсь, в чем тут дело. В аристократических семьях все вертится вокруг наследника, а остальным детям достается совсем немного внимания и денег.

— По-моему, это бессовестно, — заметила Олетта.

— Точно так же говорила и твоя мать, — отозвался полковник. — Но это английская традиция, и, что бы мы о ней ни думали, нам ее не изменить.

— Разумеется, нет, — согласилась Олетта, тут же решив про себя, что если у нее будет много детей, она все деньги поделит поровну между ними. Впрочем, потом она вспомнила, что по той же английской традиции полновластным хозяином ее состояния будет муж, у нее же после свадьбы не останется никаких прав. Она всерьез задумалась, как отнесется к подобной женитьбе привлекательный молодой человек, такой, как герцог, которому деньги нужны не столько для себя, сколько для других людей.

— А что вы сказали герцогу обо мне? — спросила Олетта, и эти слова прозвучали, как брошенный через стол вызов.

— Я сказал так: не предлагаю вам начать охоту за богатыми невестами, ибо прекрасно понимаю, как отвратительна вам сама мысль об этом. Я просто хотел бы познакомить вас с моей дочерью.

— И что он ответил?

— Он посмотрел на меня весьма удивленно — видимо, не знал, что у меня есть дочь. Ему было известно, что моя жена умерла: я говорил ему, что я вдовец, когда он спросил, как я живу в Гудвуде.