Книга Во власти его величества, страница 19 – Валентина Гордова

— Откуда же я знала, что это охранные заклинания? И вообще, я не виновата в том, что они так легко взламываются!

Вот после этого Аяр повернулся ко мне всем своим внушительным корпусом и наградил крайне мрачным взглядом. Вот прямо очень мрачным. Таким, что мне впору испугаться было. Ещё и взгляд молчаливого мужчины, скользящий то по мне, то по Аяру.

— А они легко и не взламываются, — посчитал эор своим долгом доложить мне со звенящим раздражением, — настроенные как раз на магов Смерти, они бы с лёгкостью тебя уничтожили.

Тут уж я к нему резко обернулась, глядя снизу вверх широко распахнутыми от удивления и испуга глазами, но наглый Аяр решил не удовлетворять моё любопытство: обаятельно мне улыбнулся и отвернулся, уделив всё своё внимание терпеливо ждущему хозяину кабинета.

Возмущённое «Откуда я знала?!» и «Оно само!» уже было готово сорваться с губ, но я сдержалась, пообещав себе вернуться к этому разговору вечером. И там обязательно будет присутствовать фраза «Предупреждать надо!».

Повернувшись к хозяину кабинета, я виновато улыбнулась под его насмешливым взглядом.

— Какой интересный у тебя маг Смерти. — Хмыкнул он на их странном языке, который я не знаю, как понимала. — Это ради неё ты перешагнул через собственную гордость?

Я как-то сразу после этой фразы поняла, что перед нами тот самый ректор академии, в которой мне теперь придётся учиться. Признаться, не таким я его себе представляла.

— Смотри, чтобы не пришлось переступать через твоё бездыханное тело. — Улыбнулся в ответ эор Аяр.

Улыбнулся, да, а я искренне удивилась, что вот так вот можно улыбаться. Холодно, с достоинством и превосходством и умело скрытой угрозой.

Акар улыбнулся ему точно также.

Сразу понятно, что этих двоих многое связывает, причём уже давно. Не удивлюсь, если всё началось ещё в детстве, когда два несмышленых мальчишки мерились лопатками в песочнице. Или чем тут мериться принято?

— Вика, — обратился Аяр ко мне, не сводя при этом взгляда со своего давнего знакомого, — ректор Акар введёт тебя в курс дела. Постарайся никуда не влипать, хорошо?

А дальше, повернувшись, уже на русском и исключительно для меня:

— Хотя, можешь влипать, я вытащу. Только давай как-нибудь осторожно, договорились?

Я послушно кивнула, потому что просто не знала, что на это можно ответить. Аяр улыбнулся в ответ, подступил ближе, поцеловал меня в лоб и, не прощаясь, исчез в портале.

А я и жуткий ректор остались, причем теперь всё его внимание было уделено исключительно мне.

Честно признаться, находиться с этим существом один на один было довольно-таки жутковато. Настолько, что от его цепкого взгляда у меня по коже ползли перепуганные мурашки, а сердце начало стучать в разы медленнее, будто боялось, что его услышат и найдут.

— Так вот как выглядят айрины, ради которых эоры совершают грандиозные глупости? — Я даже не знаю, для кого, собственно, эта фраза предназначалась.

Такое чувство, будто он сам с собой сейчас разговаривал, пристально меня рассматривая.

— Я не айрина, — решила поведать ему зачем-то.

— А я не эор, — спокойно отозвался черноглазый, — садись.

И указал мне на одно из двух глубоких кресел, что стояли перед столом. Пройти и сесть, ничего сложного, верно? Если бы сам хозяин кабинета не стоял сейчас как раз между креслами, вольготно прислонившись к каменному столу.

Я помедлила, переводя взгляд с него на указанную мебель и обратно, но мужчина, будто не понимая моих намёков, продолжил стоять на месте, чуть улыбаясь и с насмешкой во взгляде на меня поглядывая.

— Да мне и тут хорошо, — поведала ему в конце концов.

Мужик улыбнулся. Так одновременно хитро, насмешливо и ласково — словом, жутко очень. А потом мне вновь приказали, только в этот раз уже как-то угрожающе:

— Садись.

Садиться, да и в принципе к нему подходить было страшновато, но я всё же уговорила себя, помня о просьбе Аяра влипать в неприятности осторожно.

К тому же, стоило мне осторожно опуститься в кресло, неосознанно вжавшись в его спинку, как ректор тут же, хмыкнув, оттолкнулся от стола, обошёл его и занял место с той стороны.

Заданный им вопрос прозвучал уже более серьёзно и официально:

— На кого желаете поступить?

Вариант «не поступать вообще» не рассматривался, поэтому я просто пожала плечами:

— А какие варианты?

Мужик, который не эор, но такой же жуткий, сверкнул непроглядно чёрными глазами и несколько жестко ответил:

— С магией Смерти в крови? Боевая магия с уклоном в некромантию.

Мамочка моя! Мне вот сразу после этих слов совсем плохо стало! И ладно, плевать на боевую магию, я по большей части даже не представляю, что это, но некромантия?! Где я и где некромантия? Там же трупы! Много трупов, которых мне — что? Оживлять придётся? Вскрывать?!

Меня затошнило от одной только мысли об этом. Такой вкусный завтрак, приятно до этого гревший мой желудок, некультурно попросился обратно.

— А нельзя что-нибудь более… безобидное? — Спросила я без надежды, потому что по холодному взгляду ректора уже и так всё было понятно.

Подтверждая это, он непримиримо приговорил:

— Боевая некромантия.

Не знаю, то ли у меня выражение лица было очень страдающим, то ли я опять побледнела, но мужик почему-то сжалился, вздохнул, поджал губы и нехотя пояснил:

— На всех других направлениях вам не будет предоставлен необходимый уровень самоконтроля, а некромантия и боевая магия к тому же гарантируют понимание ценности жизни. Думаю, вопрос на этом можно считать закрытым?

Пришлось рассеяно кивнуть, ещё очень плохо переваривая мысль «Я стану боевым некромантом». Так, подумаю об этом позже!

— К сожалению, зачислить вас на первый курс я не могу, — но в голосе не было ни капли сожаления.

— Почему? — Мне действительно интересно было.

— Недостающий уровень самоконтроля. На первом курсе боевой некромантии изучают в основном теорию, на втором азы некромантии, не выходящие за третий уровень, на третьем — азы боевой магии, также не выходящие за пределы третьего уровня, а уже на четвёртом идёт глубокое изучение себя и своих пределов. Поэтому академия зачисляет вас на четвёртый курс Боевой Некромантии.

С этими словами в его руке появилось пушистое перо, а на столе — длинный золотистый свиток, внизу которого ректор и поставил свою размашистую подпись. Легко и спокойно, возможно, навсегда перечёркивая мою жизнь.

Я так и сидела, застыв от потрясения, и не сразу заметила, что свиток вместе с пером завис в воздухе прямо у меня перед носом.

— Мне тоже расписываться надо? — Хрипло выдохнула я, сжимая ладони на коленях.