Книга Повелитель сновидений, страница 79 – Си Джей Брайтли

– Засаду?

– Покушение на убийство. – Мужчина разжал кулаки и провел ладонями в перчатках по лицу, а затем расстроенно заморгал.

– Но ты ведь не пострадал?

– Не сильно. Но, видимо, мое недосыпание проявляется в отвратительных манерах. – Гость взглянул на нее, нахмурив брови.

– Я… – Ханна удивленно распахнула глаза. – Не понимаю, о чем ты говоришь. Твоя вежливость вне всяких похвал. Я просто… не могу осознать тот факт, что кто-то хочет убить тебя. За что?

– У всех есть свои причины. Мне хочется считать своих подданных благородными, но… после войны мы все были запятнаны кровью и чувством вины. Кто знает, вдруг предатель оказался прав? – Кадеирн закрыл глаза и тихо выдохнул, положив ладони на стол и рассматривая их, будто там могли содержаться ответы. Ханна заметила его мертвенную бледность и темные круги под глазами.

– Я могу что-нибудь сделать?

– Ты уже помогла, выслушивая жалобы и терпя неучтивость. – На его губах промелькнула тень улыбки, прежде чем исчезнуть. – Лучше скажи, что сегодня могло бы доставить тебе удовольствие? Что могло бы превратить эту Середину Зимы в волшебную сказку?

Девушка почувствовала, как сердце затрепетало при взгляде в бездонные голубые глаза под бровями странной формы, на твердую линию плеч под белоснежной рубашкой. Это необузданное сказочное создание, сидящее у нее за столом, источало опасность, так что, казалось, воздух вокруг потрескивал от его могущества.

– Иногда я забываю, что хоть ты меня и знаешь, но не можешь понимать всего. Я напугал тебя. – Он всмотрелся в лицо Ханны, а потом тихо вздохнул. Затем хмуро уставился на стол, рассеянно водя кончиком пальца по линии дерева. – Может, мы могли бы немного прогуляться?

– С удовольствием.

– У тебя есть пальто? – Он изящно поднялся и огляделся.

Она сняла с вешалки пальто и начала было одеваться, но остановилась, увидев, как он нахмурился.

– Позволь мне.

Король галантно накинул на плечи девушке старое пальто и набросил собственный плащ с такой быстротой и небрежностью, которая не вполне соответствовала великолепию ткани. Она предположила, что правила придворного этикета предписывают предложить ей руку, но Кадеирн просто открыл перед ней дверь и вышел следом на заснеженную улицу.

Несколько минут они шагали молча, а потом он поинтересовался:

– Мы идем в какое-то конкретное место?

– Нет. Просто хочется подышать свежим воздухом.

Он кивнул и снова замолчал. Ханна покосилась на спутника, гадая, о чем он думал.

Снег хрустел под ногами. Наконец, после долгих минут тишины он сказал:

– Боюсь, из меня сегодня плохая компания. Наверно, нам лучше вернуться.

– Прости, – вздохнула Ханна. Я надеялась, что здесь тебе будет комфортно, но, пожалуй… вместо этого мы чувствуем неловкость.

– Нет, это моя вина. Я пытаюсь решить, что делать с предателем. Он поставил меня в затруднительное положение. – В ответ на ее вопросительный взгляд Кадеирн прищурился и поинтересовался: – Тебя не обижает моя рассеянность?

– Тебя только что пытались убить. Было бы странным, если бы тебя это не отвлекало.

– Полагаю, на это можно взглянуть и под таким углом. И все же, прошу меня простить. – Он слегка усмехнулся, на мгновение блеснули острые белые зубы, и эта внезапная улыбка заставила сердце девушки затрепетать. – Кажется, я все же часто отвлекаюсь. Твое терпение похвально.

Она фыркнула, но тут же вспыхнула, сетуя на свою неотесанность.

Его взгляд стал отстраненным, и на мгновение он заколебался, но затем произнес:

– Я отстаивал помилование для него и других перебежчиков из Неблагого двора перед немногими оставшимися представителями знати после войны. Я был ранен, и мой авторитет и право принятия решений были… бесспорными. События прошлой ночи снова поставили мои решения под сомнение.

– О. – Ханна нахмурилась, краем глаза заметив, как заходили желваки на его челюсти. – Ты хочешь вернуться?

– Думаю, да.

– Ты никогда не писал мне об этом, – сказала она.

– Я не хотел об этом думать. – Губы собеседника искривились в улыбке. – Я очень многое тебе не рассказывал, но то, что рассказывал, было правдой. Я сразу же решил, что не хочу создавать у тебя… ложного впечатления о моих достоинствах. Мои подданные думают, что руку их короля остановило милосердие, но, если честно, я никогда не был уверен, что поступаю правильно. Может, я надеялся, что, если проявлю доброту к жителям Неблагого двора, мой отец найдет в своем сердце хоть немного сострадания. – Он опустил взгляд. – Возможно, он этого не заслуживал, но нуждался в этом, и я так отчаянно хотел, чтобы кто-нибудь проявил сочувствие по отношению к нему, пусть и после его смерти. Я хотел изменить наследие, которое он оставил, раздавая милость.

– Ты любил его. – Это не должно было удивить ее, но все же она удивилась. Прежний король был жесток с юным Кадеирном. Вспоминая его ранние письма теперь, когда девушка стала взрослой, она получила способность читать его историю между строк, и взору предстал властный, строгий отец, озабоченный своим престижем и политическими играми больше, чем своим добрым, кротким сыном.

– Любил. – Он взглянул на Ханну и добавил: – Наверно, я поражен этим больше, чем кто-либо. Когда они вернулись домой, Кадеирн спросил, хочет ли она, чтоб он разжег огонь, и, получив согласие, взмахнул рукой в сторону камина. Всполохи яркого огня заплясали над потрескивающими поленьями, которых еще мгновение назад там не было.

Дворянин до мозга костей, он неловко устроился на ее потертом диване, совершенно не вписываясь в обстановку, даже после того, как снял роскошный плащ.

– Хочешь выпить? – спросила Ханна.

– Ты предлагаешь или мне наколдовать?

– У меня есть молоко, кола, апельсиновый сок и… кажется, это все. Еще вода. Я сама принесу, тебе не надо ничего делать. – Она улыбнулась.

– Воды, будь так любезна. – Необычные голубые глаза гостя следили за девушкой, пока она прошла на кухню, наполнила стаканы водой со льдом и, вернувшись, протянула ему один. – Благодарю, – сказал он мягко. – Ты очень добра. – Она зарделась, а Кадеирн добавил так же тихо: – Твое присутствие меня успокаивает. Я много раз представлял наши встречи и надеялся на подобное, но понятия не имел, окажется ли это правдой.

Ханна не знала, что сказать, но, казалось, он и не ждал ответа, задумчиво рассматривая языки пламени.

– Я пока не имел удовольствия почитать твои письма. Ты могла бы поведать о себе? – спросил он. – Что ты любишь? Почему фотографируешь незнакомцев? Что делает тебя… уникальной?

– Уникальной? – Она глубоко вздохнула. – Не знала, что я уникальная.

– Конечно, это так. Кара выбрал тебя, – хмыкнул мужчина. – А уж он прекрасно разбирается в людях. Кроме того, каждое существо – уникально. – От поразительной неестественной красоты его улыбки у девушки перехватило дыхание.