Онлайн книга «Лиловый рай. Роман. Том первый»
|
– Что ты такое выдумал? – спросила она, встав напротив усевшегося в плетёное кресло Мигеля. – Какое ещё усыновление? Ты что, забыл, что в этом ребёнке будет течь чужая кровь? Разве не ты сам говорил всегда, что для тебя это важно и потому не будет никаких других детей, кроме внуков от Конси? Она была взволнована донельзя. Какой ещё ребёнок? Опять подгузники, пелёнки-распашонки и запах детских какашек? Опять этот плач по ночам? Никакие няньки не в состоянии его остановить! – Да брось ты эту чёртову сигару! – возмущённым тоном добавила она. – Всё вокруг отравил дымом, да и не видно мне тебя из-за него совсем! Я с тобой разговариваю или со столбом? Мария-Луиза хотела ещё что-то добавить, но, заметив, что Мигель резко вынул сигару и посмотрел вроде на неё, но при этом как бы сквозь неё, осеклась, потому что ей вдруг почудилось, что это не Мигель находится здесь, на балконе их спальни, а какой-то другой, незнакомый человек, который не только не знает её, но даже и не видит. Она испугалась и осенила себя крестным знамением, но Мигель уже очнулся, встал с кресла и, продолжая пыхать сигарой, пошёл обратно в спальню, равнодушно бросив в её адрес фразу: – Не ори. Весь дом разбудишь. Мария-Луиза поспешила следом. Она уже поняла, что надо сменить тактику, и заговорила кокетливо-игривым тоном, пытаясь таким образом вернуть Мигеля из плена захвативших его голову идей обратно, в тишину и уют их совместной жизни. – Мигелито, ну Мигелито, ну мой красавчик! Расскажи своей Луисите о своих мыслях, поделись сокровенным. Ты же знаешь, муженёк, что твоя жёнушка не даст тебе плохого совета. Мигель прилёг обратно на кровать, заложил руки за голову и задумчиво уставился в потолок. Вспыхивал и гас беспрестанно снующий из одного уголка губ в другой огонёк сигары, и Мария-Луиза испугалась окончательно. – Мигель, ну что с тобой? Ты какой-то странный! Тебя кто-то накрутил? Дева Мария, ну конечно! Мария-Луиза возмущённо взмахнула пухлыми руками, в любое время дня и ночи унизанными множеством колец. – Опять моя дорогая свекровь начала свою старую песню про наследника! – воскликнула она. – Донью Аугусту исправит только могила, и ты не наезжай сейчас на меня из-за своей мамы! Ты знаешь, что я права! Мигель вынул изо рта сигару и раздражённо сказал: – Не зря я всегда говорил и буду говорить, что ты дура. И дочь твоя дура. Да и моя мать тоже дура. Святые угодники, что за женщины окружают меня! С кем я живу?! Распалившись от собственных слов, он швырнул на пол сигару и несколько театрально вскрикнул. – Больше не могу с вами, дуры! Испуганно разглядывая Мигеля, Мария-Луиза осенила себя крестом и, подбежав к расположенной в боковой стене нише со статуей Девы Марии, лихорадочно зашептала выученную ещё в детстве молитву-заговор. Мигель некоторое время смотрел на жену так, будто видел её впервые. Затем взгляд его изменился, а тон стал совершенно другим. – Ну чего ты так испугалась, глупая, – ласково сказал он. – Иди-ка сюда, приляг рядышком со своим мужем, только кровать не раздави ненароком. Он засмеялся своей шутке, затем растерянно потрогал рукой лицо и, не обнаружив в уголке рта привычной сигары, стал шарить глазами в её поисках. Заметил возле стены сиротливо темневший длинным боком сигарный контур и, указав на него Марии-Луизе, попросил: – Подай сигару, жёнушка. Она охотно и довольно ловко для её комплекции исполнила просьбу, а Мигель еле удержался от того, чтобы не зааплодировать. Способность этой толстой и неуклюжей, на первый взгляд, женщины к быстрым слаженным действиям всегда умиляла его. – Я тебе всё сейчас расскажу, Луисита, – миролюбиво сказал он. – Только ты меня не перебивай, договорились? Довольная, она протянула ему сигару, терпеливо подождала, пока он вновь раскурит её, и обратилась в слух. II План усыновления маленького гринго привёл Марию-Луизу в восторг. – Он просто прелесть, правда? Я глядела незаметно в его сторону там, в церкви, но успела только чуть-чуть увидеть. А потом он сидел между Гонсало и его мамкой, и его самого не было видно, только кудряшки. Так вот, я на эти кудряшки и посмотрела. Целых два раза посмотрела, когда повернулась в ту сторону. Нет, я, конечно, сделала вид, что просто смотрю, но разглядеть так и не смогла, ни в первый раз, ни во второй. Знаешь, о нём весь город говорит! – Только, только, – раздражённо передразнил жену Мигель. – Ты другие слова знаешь вообще? Я тут рассказывать собрался о своих планах, а вместо этого слушаю про какие-то кудряшки! – Да-да, молчу, Мигелито, молчу. Ой. А ведь вы с ним тёзки. – И Мария-Луиза даже села на кровати от неожиданности. – Его ведь тоже Мигелито зовут! – воскликнула она. – Это же знак свыше, Мигелито! Мигель закатил глаза и, еле сдерживаясь, процедил сквозь зубы: – И что? Что с того, что мы с ним тёзки? – Как что, Мигелито? Это же знак… Но Мигель не дал ей договорить. – Так! Или ты молча… слышишь, Мария-Луиза… молча слушаешь меня, – заорал он, – или я больше не произнесу ни одного слова! Она покорно закивала, и Мигель получил, наконец, возможность излить душу. К концу монолога, уже не раз до этого произнесённого перед Панчито, он настолько распалился, что совершенно не мог совладать с собой. Эмоциональное возбуждение ожидаемо переросло в сексуальное, и он навалился на Марию-Луизу, стал мять её грудь, хватать за уши и голову, кусать в шею и тереться об её тело, как трутся иногда о фонарный столб собаки. Ласкаясь, Мигель не переставал говорить, точнее, рычать беспорядочные, отрывочные слова: – Я его… обожаю… жёнушка… я хочу… хочу… чтобы… сын… красавчик… с ума схожу… Луисита… с ума… Поведение Мигеля не удивило и не шокировало Марию-Луизу. Напротив, она с удовольствием подхватила бешеный порыв мужа, кусалась в ответ на укусы, рычала в ответ на рычание и извивалась под ним всем своим толстым, но на удивление подвижным телом. Бурные ласки закончились не менее бурным половым актом. Ещё не отдышавшись как следует, Мигель со смешком произнёс: – Мы с тобой оба чокнутые, да? – Точно, – засмеялась она, а затем как ни в чём не бывало сказала: – Я знаю, что нужно делать. – Что? – Нужно подкупить. – Кого? – Гонсало. Или его жену. А лучше обоих. Дать им денег и объяснить, что они уже старые, чтобы воспитывать красивеньких мальчиков. – А если откажут? Да и эта, как её, Инес – она не старая совсем. И внешне ничего так… – Внешне? Вот ещё! Что в ней хорошего, в деревенщине! А если откажут, будем думать дальше. Подожди, мне пришла в голову одна мысль. |