Книга Наездница. Сожженная тобой, страница 40 – Людмила Райот

Кавендиши к тому времени ушли по своим делам: старший отправился к букмекерам, а младший тихо исчез в направлении палаток, где симпатичные пышногрудые девушки разливали благородным пэрам пиво. Отец дотащил упирающуюся меня до выхода на ступенек, ведущих к дорожке (я пару раз чуть не упала, запутавшись в длинном подоле) и повел прямо к скоплению жокеев и лошадей.

Господи, только бы его не оказалось на месте! Только бы он не узнал нас с отцом...

Нет, я была рада, что наконец нашла Адама Брукса. Не просто рада — невозможно описать тот коктейль из эмоций, бесновавшихся у меня в голове. Я снова чувствовала чересчур остро и глубоко... В груди ныло и болело - там, пробиваясь через заскорузлую корку уныния и апатии, наружу просилось и рвалось что-то искреннее, настоящее. Острые, горячие ростки любви вонзались в твердый наст отчаяния, жгли и ломали застарелый лед...

Знать, где он и чем занимается. Быть уверенной — с ним все в порядке, и, судя по победе, даже еще лучше - этого более, чем достаточно.

Но встретиться с Адамом Бруксом лицом к лицу... Прямо сейчас, когда я еще не отошла от шока и потрясения...

Мне было страшно. Страшно, как никогда в жизни. Я отвыкла от таких сильных чувств. Казалось, они могут убить с непривычки.

Мы прошли мимо букмекерской конторы — около нее царил настоящий бедлам. Почти все решившие сделать ставку пэры остались ни с чем, зато несколько чудаков, рискнувших поставить на никому не известную лошадь, в один момент обогатились.

Брукс стоял в самой гуще жокеев. При виде знакомых плеч, затянутых в черное сукно камзола, узких бедер, темных волос и так часто вспоминаемого мной профиля, тело прошиб пот. Я моментально взмокла и почувствовала себя еще более жалкой. Уже начавшие забываться черты поразили в самое сердце, вновь разбередив старые чувства. Я узнала бы его даже спустя годы после разлуки... Спустя столетия и тысячелетия память об Адаме Бруксе была бы такая же яркая, а боль — свежая.

Моего бывшего тренера, а теперь просто жокея и победителя одних из самых престижных конных состязаний Британии окружили новоявленные почитатели. Они поздравляли его, пожимали за руку, хлопали по спине и всячески восторгались поразительной победе.

- Вон он! - отец тоже завидел участника под номером «9» и направился прямо к нему. - Хм, крепкий малый... Для жокеев это редкость.

Крепкий, не то слово. Я вспомнила, как он легко усадил меня на коня, перевернул на живот в конюшне... К щекам прилила кровь. Даже воспоминания о его шлепках показались приятными, а не оскорбительными. Так и шла, спотыкаясь, внутренне сжимаясь и пытаясь поправить прическу и лицо. Красная, растрепанная, заплаканная... Следы от слез, наверно, остались даже на платье. И это к лучшему — он не узнает меня в таком печальном виде. Это просто-напросто невозможно.

Граф О'Коннор вошел в окружающую Брукса толпу и легко разметал ее. Жокеи притихли и посторонились, узнав обеспеченного и известного в конном бизнесе джентльмена. Я же попыталась спрятаться за спиной отца.

- Ну здравствуй, счастливчик... - граф окинул тренера цепким взглядом, чтобы тут же переключиться на его лошадь. Брукс успел расседлать ее, и молодой жеребец переступал с ноги на ногу, встряхивая головой и с подозрением косясь на окруживших его двуногих. Он явно волновался, еще не придя в себя после пекла соревнования. Под лоснящейся, мокрой от пота шерстью перекатывались бугры мышц.

- Это конь из королевских конюшен?

- Да, сэр.

Я еще больше струхнула, услышав знакомый голос. К счастью, мужчины пока не обращали на меня никакого внимания. Брукс так вообще, даже глазом не повел в мою сторону: конечно, он давным-давно забыл о глупой девчонке из британской провинции. По-другому и быть не может.

- Прекрасное животное... - промолвил отец, любуясь лошадью Брукса. - Сильное, статное и, без сомнения, заслуживающее победы... Алистан О'Коннор к вашим услугам. Поздравляю! - наконец опомнился он и приподнял шляпу.

- Спасибо. Это честь для меня, - берейтор чуть поклонился. - Я — Адам Брукс.

- Брукс? - О'Коннор задумался, наморщив лоб и внимательней присматриваясь к победителю. - Ваше имя кажется мне знакомым...

 - Ничего удивительного, лорд. Я некоторое время работал берейтором у вас в Ньюбридже.

Я слушала их разговор ни жива ни мертва. Зачем Брукс любезничает с ним и все рассказывает? После его ухода в налаженном бизнесе графа начались проблемы... Поблагодарил бы да переключился на других воздыхателей, пока не всплыли еще какие-нибудь подробности...

- О, даже так? - поразился отец и вспомнил обо мне. Обернулся, нашел дочь, топчущуюся позади в толпе и вытащил на всеобщее обозрение. - Марс, ты помнишь мистера Брукса? Он говорит, что работал у вас в поместье!

- Не уверена... Может, и работал... - я скользнула по фигуре Адама взглядом и потупила глаза, мечтая провалиться под взлохмаченный лошадиными копытами дерн. Сколько раз я ни представляла себе нашу встречу, в мечтах неизменно произносила что-нибудь гордое, дерзкое... В действительности же у меня попросту отнялся язык. Воистину, любовь делает из людей размазню!

Последовала неловкая пауза. Отец нахмурился, оттого что я снова говорю не то и не так, я же окончательно возненавидела себя, чуть не заплакав снова.

- «Не уверены»? - внезапно переспросил Брукс, обращаясь прямо ко мне. - А я вас прекрасно запомнил, госпожа О'Коннор. Вы даже брали у меня пару уроков верховой езды.

Я вскинула глаза и встретилась взглядом с бывшим слугой. Он смотрел прямо мне в лицо, и судя по всему, вспоминал в этот момент не только уроки... Меня тряхнуло от волнения, воздух сперся в груди.

Я вдруг осознала - он знал обо мне столько всего, что мог раз и навсегда уничтожить репутацию наследницы в глазах высшего общества. Времена моей власти над ним закончились. Теперь Адам Брукс выбирал — растоптать Марс О'Коннор, свою бывшую госпожу, или оставить пока на плаву. И у него были все основания выбрать первое...

- Кажется, начинаю припоминать, - только и смогла пробормотать я.

- Простите ее забывчивость, мистер Брукс, - усмехнулся отец. - Она только что потеряла по вашей вине целое состояние!

Со стороны наблюдателей раздались смешки и перешептывания, и я заставила себя прервать зрительный контакт. Смотреть на мужчину так долго и так жадно выходит за рамки приличий. Я и так успела «прославиться» на весь Ньюмаркет - затея с ожерельем уже успела обойти весь ипподром. Не знаю, был ли здесь хоть один человек, кто поставил бы на кон также много. И кто бы также унизительно проиграл...

Впрочем, мои поражения вдруг перестали волновать меня. В груди засело стойкое ощущение — даже расставшись с бриллиантовым колье, приобрела я сегодня гораздо больше...

- Еще раз прошу прощения, мисс, - сказал Адам и взвалил на плечо седло. - Если бы я знал заранее, то придержал бы коня.