Книга Академия Даниэля Сакса, страница 38 – Екатерина Романова

— Ладно, вылезай. Разговор есть! — храбро заявил хорек.

— Сам вылезай! Мне и тут хорошо.

Для надежности обняла толстую деревянную ножку кровати и вздохнула.

— Хозяйка, ну не солидно же, а! Потомок богини, а трясешься хуже листа дерева тоха!

— А умирать солидно? И вообще, меня на слабо не возьмешь! Считаешь, что я трусиха — ну и считай! Я жить хочу, остальное неважно.

— Дом магистра заколдован так, что ни войти, ни выйти! Только по высочайшему дозволению! Ни одна разумная тварь не рискнет сюда сунуться.

Очередной удар сотряс стену комнаты. Я состроила ехидное выражение лица, и Фаргусу пришлось поправиться.

— Я сказал, что ни одна разумная тварь. А те, что смертоубиваются о защиту — твари неразумные. Не переживай, адепты с ними быстро разберутся. А тех, с кем не разберутся, Сакс уничтожит. Магистр только с тобой не пойми на кой киселем растекается, видела бы ты его в деле.

— А что, хорош? — на мгновенье даже о страхе забыла.

— Хо-хо! Да не то слово! Не будь мужиком — втрескался бы по уши! Он не сражается, он танцует! Во все стороны ошметки измененных летят! Магия так и хлыщет, все на своем пути сметает! Ух!

У Фаргуса даже шерсть дыбом встала.

— А ты откуда знаешь?

Хранитель подобрался ближе и с энтузиазмом поведал:

— Когда мать Саксова только в замок перебралась, там еще защиты толком не было. Привезли туда камушек Тьмы на хранение. Так вот измененные прознали, да напасть попытались. Завладеть камушком — дело для них лакомое. Хотя, конечно, для большинства измененных от темного камня толку никакого. Так вот видела бы ты, как он за мать бился! Толпы юродивых прорвали первый рубеж обороны, разметали в стороны корпус королевской стражи, хлынули в замок! Миссар Сакс и сама не промах, но сын ее — стервец! Ох, стервец, дорогуша. Матушку отодвинул и один сотни две измененных загубил. Удержал замок, не дал камушек уволочь, продержался до подмоги. А там уже дело как по маслу пошло.

— И что, две сотни загубил и хоть бы хны?

— Какой там, — усмехнулся хорек, завалившись на спину и продолжил, подложив лапки под голову. — Две недели потом валялся. Его разве что не по кускам собирали. Я даже им книжку хорошую подсунул с заклинаниями, ну, чтоб не помер мужик, а то ж ведь жалко! Измененные бы не только камушек уволокли, но и в замке бы побезобразничали, библиотеку бы разнесли, книги бы попортили! А ведь я еще и половины не съел.

— В смысле не съел? — я чуть не подавилась. Тоже мне книжный червь!

— Ну мы, хранители знаний, питаемся книгами! В день нам по пять-шесть штук проглотить надо.

Я с сомнением посмотрела на маленький рот Фаргуса, на его живот и далее по пищевой цепочке. Да как-то не похоже на правду.

— Ой ты, дубина древотоховая! Не знаешь о метафорах что ли? Знаниями я питаюсь. Знаниями! И, признаться, чуток проголодался.

Хранитель вылез из-под кровати и куда-то убежал. Я высунула голову, но после очередного удара в окно — засунула обратно. Любопытство любопытством, но жить хочется больше. Я притихла и даже не шевелилась, пока хранитель не вернулся. Смешное дело, но с хорьком оно как-то поспокойнее. Глупо, конечно, но правда спокойнее!

— Ну, неплохо, неплохо, — облизнулся Фаргус, вытирая рот лапкой. — На бескнижье и манускрипт книга. Но завтра подыщи что-нибудь посъедобнее, а то от темных свитков у меня изжога открывается! А у Сакса ничего, кроме темной тарабарщины не сыскалось. Он что, болен чем-то?

— Понятия не имею, а к чему вопрос?

— Да в свитке, — хорек замялся и отмахнулся. — Неважно. В общем, я предпочитаю полноценные книги. Научное что-нибудь, историческое можно. Кстати, временами люблю полакомиться анатомией и астрофизикой!

— На счет этого! — осекла пушистого мечтателя. — Ты с чего, решил, что я возьму тебя под опеку?

Хорек аж в лице вытянулся.

— Что значит возьмешь меня «под опеку»? Хозяйка, вообще-то, это я беру тебя под опеку! Теперь, когда мы встретились, то всегда будем неразлучны! Ну, точнее, я к своей Ферджи буду временами наведываться, а так — не брошу. Даже под кроватью, даже когда страшно будет — ты даже не переживай! Там, где ты, там и я…

Вдохновленная мордочка хорька меня совсем не вдохновила.

— Я как раз об этом и переживаю! Фаргус, я не люблю домашних животных! Ненавижу шерсть в кровати, подранные обои, вонючие ковры, кучи где ни попадя.

— Неужели ты на такое способна?

Я чуть не поперхнулась.

— Вообще-то, я о тебе говорю! Я не умею ни о ком заботиться. Кормить, расчесывать, купать — это все не мое.

Фаргус обиженно фыркнул и, ударив себя кулачком в грудь, недовольно просопел:

— Я, по-твоему, что, совсем безродный? Значит так, человек! Договоримся, что ты не оставляешь волос в ванной, не разбрасываешь носки, где ни попадя, моешься не меньше раза в день — терпеть не могу человеческую вонь, уходя из туалета закрываешь двери и, самое главное, никаких кошачьих нежностей! Почесать за ушком, потрепать брюшко — я тебе не кот! Я — благородный хранитель древних знаний! Все понятно?

— Эм…

— Ну вот и ладушки! — Фаргус довольно подобрал под себя лапки и улегся на брюшко.

— Так, все это уже не смешно. Ты чего ко мне прицепился? С чего решил, что я твоя хозяйка? Когда я такое говорила?

— А зачем говорить? Испокон веков хранитель камня равновесия властвовал над хранителями древних знаний. Ты камень хранишь, мы — знания. Так и выходит, что рука об руку по жизни путешествуем. Нам без вас сложно, вам без нас — невозможно.

— Стоп-стоп-стоп, какой камень равновесия, какой хранитель, ты сейчас вообще о чем?

Фаргус встрепенулся, снова выбрался из-под кровати, юркнул на подоконник и даже не дрогнул, когда очередная крылато-клыкастая тварь превратилась в пыль, ударившись в магическую стену перед домом.

— Я все понял! — выпалил он неожиданно. Скорость течения мыслей этого пушистика откровенно пугала.

— Рада за тебя! — ответила дрожащим голосом и перекрестилась. Вряд ли поможет, зато как-то спокойнее. Спать мне ближайшую неделю, а то и две, не грозит.

— Да вылезай ты оттуда, хватит пыль собирать. Эти твари за тобой охотятся!

— Серьезно? Ну тогда ладно, вылезаю! — съязвила в ответ. — Зачем я им?

— Дубина ты древотоховая!

— Перестань меня так называть, иначе я тебя им скину, пусть помрут от несварения!

Хранитель спрыгнул с подоконника, юркнул под кровать и едва ли не пинками заставил меня вылезти.

— Камушек свой давай.

— Какой камушек? — спросила, рефлекторно убирая руку за спину.

— Какой, какой. Желтенький такой, маленький, да удаленький!