Книга Двести женихов и одна свадьба. Книга 1, страница 8 – Екатерина Романова

— Я же говорю — тороплюсь. Дело безотлагательное!

— Простите за дерзость, леди Джулия, но я ни в коей мере не причиню вред вашей репутации. Мы представлены, свободны, к тому же — в общественном месте. Я правда не займу много времени.

Да что ж ты хуже молочницы! Сколько ни выводи — все равно возвращается!

— А я правда очень-очень спешу и не имею возможности задержаться. Пришлите ко мне посыльного, договоримся о встрече, если вам так угодно. Уже вечер.

— Готов подождать. Мое дело тоже не терпит. Завтра — слишком поздно!

Это для чего это?

Закатила глаза и вздохнула. Я бы встретилась с тобой двадцать восьмого никогда в следующий низачтольник в нет-нет часов и в чур меня минут.

— Как пожелаете. Но ждать, возможно, придется долго. К тому же, вопрос конфиденциальный, я не могу вас пригласить.

Я остановилась возле лавки Клифорда и спешилась прежде Эдгара. Только джентльменских обнимашек не хватало! А ведь помощь даме с лошадью — социально одобряемый повод пощупать ее прелести. Я эти штуки хорошо изучила!

— У вас свидание с бывшим женихом? — голос сэра Эдгара похолодел.

— Не думаю, что вас это касается, — отрезала, привязывая коня к коновязи. — И не обижусь, если вы меня не дождетесь. Прошу прощения!

Обошла мужчину и, сняв с лошади сумку с документами, вошла в здание.

Клифорд встретил на пороге. Его взгляд прожигал в сэре Эдгаре дыру, пока рука переворачивала вывеску на «закрыто». Стеклянные двери — слабая преграда для вора или смутьяна, но это же лавка артефактора! Неосмотрительный вор или смутьян, в лучшем случае, уползут в растрепанных чувствах, а в худшем — уедут на носилках в лечебницу, отлеживаться недельку-другую, если рискнут чем-нибудь поживиться. Находились уже идиоты…

— Не нравится он мне, — заметил Клиф, опуская завесу темноты на панорамные окна и двери. Эдгар усмехнулся и, скрестив руки на груди, приподнял подбородок.

Да что ж он такой упертый? Упертость, точнее, неясность ее причин, меня и пугает!

— Мне тоже.

— Отвадить?

Клифорд, чьи мускулы шире, чем у Валуева, а внешность несравнимо приятнее, завязал смоляные волосы в пучок и откинул прядь со лба.

— Спасибо, но не хочу тебе проблем. Квашеная морда виконта — всегда проблема. Разберусь.

Бросила сумку на кожаный диванчик. В лавке артефактора чувствую себя как дома. Много времени здесь провела, обжилась практически.

— Вот записка. Личность отправителя — вопрос жизни и смерти.

Клиф прочитал текст, бросил на меня озабоченный взгляд и смолчал.

— Сделаю, что смогу.

И следующие полчаса делал. Я молча ждала, попивая чай и заканчивая расчеты на своих чертежах. Мне позарез нужен прибор для переливания крови, но на Тэйле, понятное дело, ничего подобного нет. Вообще, с медициной здесь туго. Травки, примочки, банки и все такое. Бабки-повитухи и знахари — на передовой. Больной зуб заговаривают, аппендицит лечат уговорами и колдовскими мешочками, когда что — то не выходят — хоронят, со словами «на все воля Охиса». Хирургия под запретом, как и вся остальная некромантия. О, да, здесь между ними ставят знак равенства.

Лекари есть, причем сильные. Мой жених тридцать семь — сэр Энтони Бовейн — один из них. Его способностей хватит на одного-двух больных. Если травма магическая — нет проблем, если бытовая — есть. Остановить кровь, в принципе, можно, а вот залатать раненую селезенку магией — не получится. Поэтому смертность в Китридже, да и на всей Тэйле, как в Африке. И я пытаюсь хоть как-то с этим бороться.

— Ну, что могу сказать, — протянул Клифорд, возвращаясь из лаборатории.

По голосу поняла, что информации мало.

Он почесал затылок, бросил записку на прилавок и посмотрел на нее, как на проказу.

— Этот человек не отсюда.

— Не из Ортингтона?

Поймала тяжелый взгляд артефактора и задержала дыхание.

— Ты хочешь сказать… Он не из Китриджа? — произнесла осторожно.

— Да, Джулия. Я хочу сказать, что он не с Тэйлы.

Повисла тишина.

— Это точно?

— Мужчина. Попаданец. Не оставил магического следа. Большего сказать не могу.

Заправила прядку за ухо и растерла грудь. В лавке тесно, все заставлено товаром — разными диковинными и магическими вещицами. Мало воздуха, но сейчас показалось, что он вовсе закончился. Допила остатки сладкого чая и поднялась.

— Я никогда не спрашивал, — мужчина замолчал, но я понимала вопрос. Доверяю ли я ему? Ну, в случае чего, нам гореть на соседних кострах, поэтому смысла скрывать нет.

— Но догадывался, — нервно улыбнулась, разглядывая записку, пытаясь вспомнить, кому принадлежит этот почерк. Незнакомец знает, кто я, а, значит, он тоже с Земли. И раз мне знаком его почерк, то мы где-то пересекались. Может, в мединституте? Или кто-то с работы?

Перед внутренним взором мелькали конспекты сокурсников, доски в лекционных залах, медицинские карты пациентов. Но я же не компьютер. Жаль, нельзя обратиться к памяти и извлечь нужную информацию.

— Кто-то еще знает?

— Только Кэролайн. Домашние догадываются, но не знают наверняка. В них я уверена.

Клифорд напряженно молчал — примерялся к новой информации. Конечно, у меня не выросли хвост или рога, но в Китридже лучше ходить с рогами, чем с клеймом попаданки. Впрочем, с последним ходят только до костра.

— У меня в Айроне есть знакомый виконт, — начал он издалека.

— Клиф, перестань. Я не собираюсь бежать!

— Но в Айроне не преследуют попаданцев. Там ты сохранишь титул, начнешь все с начала, будешь жить без страха.

Беспокойство на лице такого большого, сильного и внешне грубоватого мужчины, который больше похож на кузнеца, чем искусного артефактора, тронуло.

— Подожди, — догадался он. — Так то проклятье, о котором ты рассказывала… Эти свадьбы…

— Правильно говорят, трус не играет в хоккей, а глупому не быть артефактором. Я проклята и думаю, что брачный ритуал вернет меня домой. Это кажется немыслимым, но.

— Это все объясняет, — усмехнулся Клиф. — Кстати, виконт Ортингтон вернулся в столицу, он сильнейший проклятийник из известных.

— Он шарлатан! — свернула записку и убрала в сумочку. — Имела неудовольствие с ним познакомиться.

Клифорд рассмеялся, и не стал расспрашивать.

Новый заказ ему понравился. Клиф творит с восторгом и ему важней азарт, а не деньги. Дух изобретателя требует выхода, а клиентам подавай амулеты от сглаза, охранные артефакты да отпугиватели мышей. Его бестселлер — артефакт супружеской неверности. На деле никакой магии — обыкновенная химия. Распыляешь на грязные порты благоневерного химическое соединение и узнаешь, отпускал ли он на волю головастиков. Рукоблудие в мире, где есть бордели, не в чести, так что положительный тест почти всегда железобетонная улика.