Книга Алави его светлости, страница 63 – Екатерина Романова

Он кивнул на толстенный фолиант и задумался.

— Как уже говорил — у нас много дел. Но сперва хочу сделать тебе подарок.

— Мне? За что?

— Просто так. Просто, да не просто. Желание выбирай с умом.

— Желание?

Премия «тормоз года» достается Софье Фавиной.

— Одно желание. Любое! Я исполню. С твоей помощью, разумеется.

— Любое-любое?

— Бог я или нет?

— Надо подумать, — я поднялась.

Раз такое дело, выбрать с умом надо. Это должно быть что-то очень и очень важное. Для себя загадывать точно не стану — слишком мелкий масштаб. А для кого? О! Для бабакозы, например. Как вспомню ее историю, о том, что она в детстве плакала, глядя на себя в зеркало, так сердце кровью обливается. Попрошу сделать бабакозу человеком! Стоп. А что, если она не хочет? И почему только бабакозу? А мужика ее козла козлом оставить? Остальные-то чем хуже?

— А почему вы Вёрджил взорвали?

— Это долгая история. Расскажу в другой раз. Сейчас твое желание. Хочешь стать богиней первого пантеона? Собственную планету? Стать президентом России?

Я усмехнулась.

— Нет. Все это мне без надобности. Я хочу, чтобы вы восстановили Вёрджил, а всем бабакозам и прочим смешенцам дали право выбрать бабы они или козы. Ну, люди они или животные. Это же вам по силам?

Бог как-то странно улыбнулся, затем кивнул и протянул мне мерцающее золотое перо.

— Иди к книге и пиши.

Раскрыла фолиант на последней странице, записывая повеление Зорина. Казалось бы, простое желание, а на него пришлось целых пятнадцать страниц потратить. Видимо, взорвать планету дело тоже не трех минут, да и все случившееся, я имею в виду, глазастые лягушки, бабакозы и прочее — не случайный выброс энергии, а вполне себе закономерность. Спланированная и до мелочей продуманная. Когда я поставила последнюю точку, рука уже онемела от напряжения. Золотые буквы, ложившиеся непонятными верджилийскими божественными закорючками, мгновенно впитывались в плотную бумагу и становились черными.

— Все.

— Нет. Не все, — хитро продолжил Бог. — Эти изменения случатся постепенно, как ты поняла. В течение ближайших месяцев. Верджилийцы должны осознать их, прочувствовать и сделать собственный выбор. Но кое-что я добавлю от себя лично. И это случится завтра утром.

И он начал диктовать. Сначала я писала, ровно две строчки, а потом остановилась и посмотрела на Зорина.

— Пиши, Софья, пиши.

— Но… Как же свобода воли и все такое?

— Воля ни в коем случае не нарушена.

Я подумала: а что, и правда. Благодарно улыбнулась Богу и принялась писать с утроенным энтузиазмом.

Когда выходила из храма, было уже темно. Я устала донельзя, от голода кружилась голова, а рука почти не двигалась. Шутка ли — столько написать?

— Как все прошло?

— Замечательно, замечательно, — таинственно произнесла я, ничуть не возражая против того, чтобы с лестниц меня спустили на руках.

— Тебя долго не было.

— А дел у вас много накопилось. Меня уже можно отпустить, — лукаво улыбнулась, наслаждаясь замешательством магала. Он явно не хотел разрывать наши объятия, потому что как только опустил, сразу прижал к себе, чтобы переместить. Я и не возражала. Нагло прижалась щекой к его груди, вдыхая самый приятный на свете запах — моего мужчины, пропахшего костром и древесиной. Похоже, опять ихотри рубил направо и налево, пока меня дожидался.

Мы переместились прямиком в мою спальню. Намек? Подняла голову, чтобы уточнить:

— Что-нибудь еще?

— А есть что-то еще? — с надеждой.

Мужчина должен делать первый шаг. Я со своей стороны все сделала. Ведь, если ждать действий от Ноэля, то этак мы до постели вообще никогда не доберемся, не говоря уже о чем-то большем.

— Тогда спать? — я тихонько похлопала ладошками по мускулистой груди и направилась к кровати. Услышала за спиной тяжелую поступь, обернулась, приподняла бровь.

— Ужин?

— Завтра поужинаю. Жду не дождусь утра!

Едва удержалась, чтобы коварно не захихикать.

— Тогда добрых снов, алави.

— Фави, — ехидно напомнила, внимательно так наблюдая за реакцией. Ничего так. Даже не смутился, поправляться уж тем более не стал. Постоял немного, глядя на меня, словно хоронил, а затем развернулся, вышел и дверь закрыл. Ее, кстати, починили, да. Не знаю, надолго ли она целой останется…

Ох уж этот Ноэль! Я понимаю, что у них в Вёрджиле с женщинами не церемонятся. Понравилась — порисовал на животе и в постель. Кроме кровати ничто людей не связывает, причем это нормально, если женщина сразу с несколькими. Вот только для кого-то, может, и нормально, но для меня совершенно точно нет! И для магала тоже. Он не станет меня делить с другими.

Ложилась спать счастливая, ведь теперь я знала — Ноэль любит меня. Если бы не любил, не разорвал бы алавиат. Если бы не любил — не отпустил бы!

Я хотела проснуться с первыми петухами, но нещадно проспала! Разбудила меня Рая, ворвавшись в мою комнату вихрем без стука. В мою комнату, Карл! Первый круг и все такое, но нет. Она тут…

— Спишь? Ну, ты, Фавина, даешь! Нам отправляться через… опа! — оторопела она, сорвав с меня одеяло.

— Опа, — я довольно улыбнулась.

— Остаешься, значит?

Неопределенно пожала плечами, ведь окончательное решение не за мной, а за Ноэлем. С меня только первый шаг. Может, я все неправильно поняла и напридумывала себе то, чего нет. Но в жизни себе не прощу, если не попробую.

— Рая, там твоя помощь требуется. Привет, Фи! — Кудрявый мазнул по мне взглядом, улыбнулся и махнул рукой.

— А моя?

— К тебе сейчас придут. А Рая нужна. Срочно!

— Простите, пожалуйста, — игриво фыркнула подруга. — Уже бегу.

Подмигнув мне, она разминулась в дверях с тридцать пятой, которая держала в руках удивительной красоты платье, словно из жидкого золотого шелка. Улыбалась так, что казалось, пытается мне свои гланды продемонстрировать.

— Мне велено отвести вас в купальню, покормить и облачить.

Всегда пожалуйста! Вот только для экономии времени поела я прямо в купальне, облачалась сама, ибо не терпелось, а тридцать пятая так медленно расчесывала мне волосы, что управилась бы только к утру послезавтрашнего дня. Я выхватила расческу, сама себя причесала, заколола передние пряди заколкой и восторженно глянула в зеркало: чудо как хороша. Золотое платье с открытым животом смотрелось восхитительно, сияло неземным светом и однозначно приковывало к себе взгляд.

Ясное дело, что управившись с необходимыми процедурами в рекордно короткое время, к точке сбора я явилась куда раньше положенного. Тем лучше, иначе бы я не стала свидетельницей прелюбопытнейшей картины.